Недоверчивый мозг

Когда выдающийся пожилой ученый говорит, что «это возможно», он почти наверняка прав. Когда же он говорит о чем-то «это невозможно», он, скорее всего, заблуждается.

Первый закон предсказания Артура Кларка

Давайте рассмотрим тему «верующего мозга» подробнее. В некоторых книгах развивается идея, что мы верим в нечто странное потому, что этому способствует устройство нашего мозга, и такой «мозгоцентричный» механизм объясняет веру стольких людей в психические феномены. Мы рассмотрим это положение на примере двух книг. Одна написана академическим психологом Ричардом Вайсманом, автор другой – издатель журнала скептической направленности Майкл Шермер[173]. Оба – явные поборники скептической веры.

Подзаголовок книги Шермера «Верующий мозг» – «Как мы вырабатываем веру и выдаем ее за правду», что подразумевает: почему вы настолько глупы, чтобы верить в привидения, богов, обещания политиков и теорию инопланетного заговора, в отличие от автора?[174] «Паранормальность» имеет подзаголовок «Почему мы видим то, чего нет», опять же подразумевающий: почему вы склонны к болезненной вере в привидения, экстрасенсов, телекинез и предвидения, в отличие от Вайсмана[175]?

Он выдвигает такой тезис: людей легко можно заставить поверить в ложь, иногда намеренно, а иногда и неумышленно[176]. Это, без сомнения, верно. Например, все мы склонны запоминать невероятные совпадения, случившиеся с нами, тогда как повседневные события легко забываются.

Например, однажды по пути домой с работы я стал думать – ни с того ни с сего, – как бы мне хотелось поесть спагетти под соусом маринара. Я знал, что дома у нас их нет, но это не мешало моему желудку предаваться мечтам. Когда я приехал домой, первое, что я услышал от жены, – она купила мне спагетти под соусом маринара. Я не припомню, чтобы она покупала их раньше, и в тот день мы с ней не общались с утра. Совпадение?

Возможно. Мы плохо умеем оценивать вероятность событий и готовы приписать странные звуки, услышанные среди ночи, вмешательству паранормального, когда вполне бы подошли и более обыденные объяснения. Вайсман в последней главе своей книги ставит вопрос: почему эволюция выработала в нас «чувство невозможного», то есть чего-то такого, что несет в себе ощущение паранормального?

И отвечает на него: это чувство является следствием нашей способности составлять отдельные детали в целостную картину. Если бы мы не научились видеть тигра за переплетением ветвей, мы бы просто не выжили. И даже если иногда мы ошибались, видя тигра, когда его не было, это не грозило нам ничем, кроме мимолетного испуга. Вот эта асимметрия и ответственна за нашу склонность верить в несуществующие, но потенциально опасные явления. Однако не менее верно и то, что такая способность составлять отдельные детали в целостную картину может пробуждать в нас веру и в реально существующие вещи, о чем Вайсман, разумеется, не упоминает.

Книга Шермера исследует вопрос, поставленный Вайсманом: почему мы развились подобным образом? – более обстоятельно. Шермер пишет, что когда-то он был непоколебимым христианином-фундаменталистом; сегодня он такой же непоколебимый атеист и материалист. Помимо прочего, это означает, что он считает свой разум иллюзорным порождением мозга и что все другие люди, так же как и он, совершенно неразумны. Не могу сказать, что меня это сильно удивляет. Это всего лишь мировоззрение ортодоксального невролога, согласно которому все субъективные переживания объясняются исключительно возбуждением мозговых нейронов.

Шермер (как и Вайсман) постулирует, что мозг «вырабатывает веру» как побочный продукт построения моделей окружающего мира. Он наделяет эти модели значением, намерением и функциями, и незаметно эти модели превращаются в устойчивые верования. Мозгу нравится находить подтверждения собственным верованиям, что неизбежно ведет к закрытому циклу, в котором то, во что верит мозг, определяет то, что он видит, а это, в свою очередь, усиливает его веру. И чем умнее мозг, тем более он способен к рационализации своих верований, даже если в основе этих верований лежит то, что Шермер называет «неумными» причинами.

Значительная часть обеих книг посвящена обсуждению того, как мы создаем наши верования и почему мы так твердо придерживаемся их. И все бы ничего, но, когда авторы пытаются применить эти идеи к объяснению веры в паранормальное, начинается жуткая путаница. Оба автора с готовностью находят предубеждения в ком угодно, но только не в самих себе. В результате они приходят к тем выводам, которые подтверждают их собственные убеждения, и игнорируют все остальное. Здесь уместно вспомнить принцип «погрешности необратимых потерь», метко сформулированный Эптоном Синклером: «Трудно заставить человека понять что-либо, если его жалованье зависит от его способности не понимать».

Рассмотрим пример из книги «Паранормальность». Она начинается с рассказа Вайсмана об удивительной собаке по кличке Джейти, которая демонстрировала устойчивую телепатическую связь со своей хозяйкой Пэм Смарт. Каждый раз перед тем, как Пэм возвращалась домой, ее родители замечали, что собака подходит к окну, откуда было видно, как Пэм идет к дому. В остальное время собака не обращала на окно никакого внимания.

Вайсман описывает серию экспериментов, которые он провел над Джейти, чтобы понять, действительно ли собака обладает телепатическим даром, и заключает, что не нашел этому никаких доказательств. Эта история используется в книге как прием, который демонстрирует, как легко рядовые граждане впадают в суеверия, убеждая себя в реальности чего-то настолько невероятного, как собачья телепатия. Читатели, не слышавшие раньше об этой истории, посчитают ее красноречивым разоблачением идеи, что некоторые собаки могут знать, когда их хозяин вернется домой.

Но те, кому известна вся история Джейти, увидят здесь очевидные упущения. Вкратце дело было так. Британский биолог Руперт Шелдрейк первым проверил заявление Смарт об удивительном даре Джейти. Шелдрейк провел около 200 экспериментов с собакой, показавших очень высокий уровень уверенности в том, что Джейти на самом деле предчувствовала возвращение хозяйки, что нельзя было объяснить физическими законами[177]. Вайсман же провел всего четыре эксперимента, после чего заявил, что нет никаких доказательств того, что Джейти обладает телепатическим даром. То, что он проигнорировал гораздо более обширную базу данных, собранную Шелдрейком, само по себе подозрительно, но, несмотря на это, характер результатов в обоих случаях совпадает!

В 2002 г. я с разрешения Шелдрейка просмотрел данные его экспериментов[178]. И убедился, что результаты недвусмысленно свидетельствуют в пользу того, что поведение Джейти заметно менялось перед тем, как Пэм возвращалась домой с расстояния во много миль, даже когда возвращение хозяйки бывало внезапным и никто из находившихся рядом с собакой об этом не знал. Эксперименты Шелдрейка были продуманы самым тщательным образом, чтобы исключить малейшую неопределенность. Но ничего из этого не упомянуто в книге Вайсмана.

Есть у него и другие опущения, но возмутительнее всего умолчание о том, что все до одного из его объектов разоблачения – от экстрасенсов с медиумами до вещих снов – уже были тщательно протестированы в контролируемых лабораторных условиях. И в отличие от наивных преподавателей психологии, знакомых с паранормальным лишь со слов своих преподавателей, Вайсман защитил докторскую диссертацию при содействии группы Кестлера по изучению парапсихологии при Университете Эдинбурга – в одном из немногих мест академического мира, где информацию такого рода не игнорируют.

И в самом деле, в 2008 г. Вайсман признался, что, по его мнению, накопленные научные доказательства психических феноменов были настолько убедительными, что в интервью британской газете «Daily Mail» он сделал неожиданное допущение: «По стандартам любой другой области науки дальновидение можно считать доказанным…»[179].

Важность этого утверждения невозможно переоценить. Известный своим скепсисом в отношении всех психических феноменов, единственный в Британии «профессор общественного понимания психологии», член Магического круга (лондонской организации сценических фокусников) и «самый популярный британский психолог в Твиттере» признал, что он считает экстрасенсорные способности научно доказанными. Позже он уточнил, что имел в виду доказанность не только дальновидения (ясновидения), но что все пси-феномены «соответствуют обычным стандартам доказательной базы», то есть являются доказанными в соответствии с научными стандартами.

И несмотря на это, Вайсман не верит в пси-феномены[180]. Почему? Потому что, подобно большинству скептиков, он считает, что оценка необычных явлений, в отличие от обычных, требует более высоких доказательных стандартов. Так что, по логике Вайсмана, пси-феномены могли бы считаться доказанными, будь они рядовым явлением, но для явлений сверхнормального порядка такая доказательная база не годится.

Это звучит здраво – ведь в необычные явления поверить труднее, чем в обычные. Но не все так просто: отношение к экстраординарному может сильно различаться у разных людей. Для консервативного психолога западного типа само существование, скажем, телепатии будет считаться сверхнормальным и совершенно экстраординарным. Для опытного йога это элементарное сиддхи, нечто в порядке вещей. Психолог-скептик, не имеющий многих тысяч часов практики йоги и медитации, потребует повторяемых, тщательно проверенных экспериментальных данных, исключающих малейшую случайность в интервале от единицы до бесконечности. Но йогу нужен свой, личный опыт.

Даже перед лицом серьезных доказательств, которые, как мы увидим, существуют, скептики по-прежнему упорствуют, подозревая эти эксперименты в каких-нибудь неведомых изъянах. Может, что-то в корне не так с нашей методологией? Может, это дело рук гремлинов? Или еще что?.. Но при всех этих «может», почему Вайсман не включил в свою книгу откровение о том, что «пси-феномены доказаны» (или были бы доказаны, будь они обычным явлением)?

Возможно, книга Шермера «Верующий мозг» поможет нам разобраться в этом.

К сожалению, Шермер только сильнее все запутывает. Читая «Верующий мозг», я постоянно отмечал ошибки, как незначительные, так и серьезные. Вот пример незначительной ошибки: Шермер считает, что безболезненное прокалывание руки 10-дюймовой спицей, с вытеканием только капли крови, можно объяснить исключительно как фокус (то есть в действительности спица не протыкает руку). Возможно, он просто не слышал о суфийском методе быстрого заживления ран[181] или об анестезирующем эффекте гипноза.

Обыкновенные люди, совершая религиозный обряд либо погружаясь в глубокий транс, могут протыкать руку, язык, щеку или живот, не чувствуя при этом боли. Из раны вытекает лишь несколько капель крови, после чего рана заживает удивительно быстро. Это кажется невероятным, но это доказанный факт.

В качестве серьезной ошибки Шермера можно назвать его ответ на статью известного физика Фримэна Дайсона, опубликованную в газете «New York Times», где он подтвердил реальность экстрасенсорных способностей[182]. Шермер в своей статье, написанной в пику Дайсону и опубликованной в журнале «Scientific American», заявляет: «Либо люди могут читать мысли друг друга (или карточки с символами), либо нет. Наука недвусмысленно продемонстрировала, что не могут…»[183].

В самом деле? Как мы убедимся, научные эксперименты продемонстрировали в точности обратное. И даже Вайсман это признает.

* * *

Когда знаменитый физик подтверждает реальность экстрасенсорных способностей в рамках серьезного научного форума, это огорчает ортодоксальный научный мир. Обычно в таком случае, когда неугодный верующий является уважаемым, но пожилым ученым, его подозревают в старческом маразме. Легко представить, что человек может верить в экстрасенсорное восприятие, страдая слабоумием, но не тогда, когда его разум ясен. Поэтому мы не должны удивляться записи Джона Хоргана в блоге журнала «Scientific American»:

Но еще сильнее подрывает авторитет Дайсона его вера в экстрасенсорное восприятие, называемое еще «пси». Дайсон признался в этом в своем эссе «Один на миллион», опубликованном 25 марта 2004 г. в нью-йоркском книжном обзоре, посвященном одной книге об экстрасенсорном восприятии (ЭСВ). Как признался Дайсон, двое членов его семьи «страстно верили в паранормальные явления»: бабушка, «известная и успешная знахарка», и кузен, издававший «Журнал общества психических исследований».

Дайсон высказал предположение, что «паранормальные явления реальны, но лежат за пределами науки». А отсутствие эмпирических доказательств пси он объясняет тем, что они возникают в состояниях «сильных эмоций и стресса», что, «по сути, несовместимо с контролируемыми научными процедурами…»[184].

Теперь мы имеем дело с «двойным ударом». У меня есть все основания поддержать веру Дайсона, хотя к этой вере мы приходим совершенно разными путями. Дайсон основывает свою веру на истории своей семьи, а не на научных данных. У меня нет семейных мотивов для веры в ЭСВ, но я могу найти ей убедительные научные подтверждения.

Тем не менее, поскольку Дайсон не знаком с эмпирическими данными, он заблуждается, полагая, что проявление сильных эмоций и стресса несовместимо с контролируемыми научными процедурами. Но мы можем простить ему естественное для физика незнание того, что методы изучения эмоций и эффективные средства их вызывания в контролируемых условиях прекрасно разработаны в психологии и психофизиологии. Позже я опишу эксперимент, целенаправленно модулирующий эмоции с целью исследования бессознательного предвидения. Эта техника обеспечивает повторяемые и на удивление устойчивые эффекты.

* * *

Теперь вернемся к ошибкам Шермера – он утверждает, что, когда экспериментатор и удаленный наблюдатель слепы относительно цели, «экстрасенсорные силы исчезают». Уже более столетия назад исследователи психических эффектов разработали протоколы, позволяющие уверенно избегать этого очевидного искажения, а также и других, не столь очевидных. Как мы увидим, свидетельства экстрасенсорных способностей определенно не исчезают при этих условиях.

Затем он цитирует материалы лабораторного исследования, проведенного антропологом Мэрилин Шлитц, бывшим ректорам Института ноэтических наук, в сотрудничестве с Ричардом Вайсманом, на предмет достоверности «ощущения, что на тебя смотрят». Шлитц получила впечатляющие результаты, подтверждающие способность людей чувствовать, когда на них смотрят, но Вайсман не получил таких доказательств. Шермер объясняет это расхождение «склонностями экспериментаторов», очевидно не будучи осведомленным, что два исследователя намеренно наблюдали за экспериментами друг друга, работая в одной лаборатории в одно и то же время, используя те же процедуры и оборудование, группу участников одного типа и те же самые анализы. Однако они получили различные результаты[185]. Шермер заключает:

Теперь ученые убедительно продемонстрировали, что обычно происходит в исследовании, в котором один субъект пытается определить или предсказать мысли или действия второго субъекта с помощью паранормальных методов… Когда второму субъекту даются указания выполнить некое случайное задание. следствие вовсе не будет случайным. Через какое-то время второй субъект выработает предсказуемую модель поведения, которую первый субъект бессознательно выучит[186].

Это могло бы быть правдой, если бы эксперименты проводились подобным образом. Но исследователям хорошо известно, что человеческие действия не бывают случайными, поэтому эксперименты не проводились таким образом уже более века.

Нет смысла оспаривать этот принцип. Я согласен с тем, что наши убеждения могут искажать наши впечатления и что каждый человек имеет те или иные убеждения. На сегодняшний день наука остается лучшим методом, способным преодолеть искажения, создаваемые нашими убеждениями. Но, учитывая ошибки этих двух авторов, мы должны пересмотреть непростое положение профессиональных скептиков. Они понимают, по крайней мере, умом, что убеждения определяют восприятие. Но они не в состоянии преодолеть собственные убеждения, вступая в конфликт с чем-то неприятным.

Что же произойдет, если я направлю этот беспристрастный взгляд на самого себя? Сила убеждения такова, что я неизбежно буду слеп к чему-то, чего предпочитаю не замечать. Но есть различие между моей позицией и позицией упорного скептика. Я заявляю, что общий объем экспериментальных доказательств достаточен для того, чтобы утверждать, что между людьми существует реальная взаимосвязь, так же как и между людьми и объектами, удаленными от них.

Если мое убеждение, основанное на доказательствах, хотя бы отчасти верно, тогда карточный домик, возведенный скептиками, рухнет. Ведь они убеждены, что там нет ничего интересного, несмотря на допущение (как у Вайсмана), что общий объем доказательств свидетельствует об обратном. Учитывая эту асимметрию, профессиональный скептик должен отрицать или игнорировать все положительные доказательства паранормальных явлений, поскольку иначе это грозит «необратимыми потерями» всей его карьере. Это тяжелое бремя, и с каждым новым доказательством оно становится все тяжелее.