БОГАЧ, БЕДНЯК
БОГАЧ, БЕДНЯК
К этому моменту нашего исследования мы определили два слоя ханаанского общества: зажиточных, цивилизованных жителей городов в лице обитателей Библоса и Тира и крестьян, которые занимали внешние сельские районы. Городские жители отличались от крестьян не только качеством своих одежд и продуктов питания, но и были более образованными в делах науки, философии и теологии. Они наслаждались культурой и традициями, хранителями которых были храмы, в то время как у апиру был только набор неупорядоченных старых мифов, связанных со святыми местами, отмеченными камнями.
Однако апиру начали систематизировать свои мифы и развивать свое культурное наследие с такой решимостью и энергией, что со временем превзошли всех. Их успех — современное религиозное наследие в виде монотеизма — подвиг, которым нельзя не восхищаться. Но процесс обретения легитимности был нелегким. Мы обнаруживали все больше и больше свидетельств в подтверждение найденных нами в масонских ритуалах намеков, что процесс слияния двух различных религий, слияния несчастливого и временного, сопровождался конфликтами.
По мере того как апиру начали организовываться, они утвердили для себя некое подобие культурного наследия, разделившись на четыре племени, названных в честь жен Иакова и его наложниц: Лии, Зелфы, Рахиль и Баллы. Как только население стало оседлым, каждый оказался принадлежащим к племени скорее по месту проживания, чем по происхождению предков [146].
Цари-жрецы великих городов, такие как Мелхиседек в раннем Иерусалиме и Хирам в Тире, поклонялись Солнцу и Венере, понимали астрономию и исполняли тайные ритуалы интронизации. Простые люди в принадлежащих им землях исповедовали типичную крестьянскую религию, основанную на многовековом простом сюжете: бог или его сын умирают каждый год, воскресая следующей весной. Мы пришли к этой точке зрения, проанализировав взгляды многих археологов и ученых, специалистов по изучению Библии. Хотя и городское, и сельское население имело сходные верования, связанные с древним представлением о смерти и воскресении, и в том и в другом случае с астрологическим содержанием, различия были очень велики.
Цари и их аристократическое окружение верили в свое личное воскресение. Венера — сверкающая Утренняя Звезда, видимо, была центральным элементом этого исповедания. Селяне в идее смерти и воскресения видели событие, которое ежегодно происходит с царем или с богом, событие, знаменующее смену времен года для обеспечения пищи, в которой они нуждались. Для этих простых людей воскресение земли обычно было связано с Солнцем.
Один из специалистов по Библии, профессор, преподобный Уильям Ирвин, так говорит об этих простых образах воскресения:
Культы умирающего бога должны быть признаны величайшей святыней древнего мира: бог, отдающий свою жизнь, чтобы через его смерть торжествовала жизнь> а страдание и горе сменились радостью [147].
Эта вера не прерывалась на протяжении тысячелетий, например, бог Митра родился в яслях в день зимнего солнцестояния на шестьсот лет раньше Христа, а его воскрешение праздновали в Пасху. Но ни один из этих культов не имел отчетливо выраженных элементов, связанных с Венерой. Они, по всей видимости, были принадлежностью обрядов и ритуалов царей и представителей высшего общества могущественных городов-государств.
Ключевое различие между этими двумя течениями ханаанско-еврейской теологии, которое мы хотели бы подчеркнуть особо, связано с временными рамками. Ритуал интронизации под знаком Венеры, который проводили представители высших классов, связан с длительными периодами времени — с верой в личное воскрешение после одной жизни в серию других. Такие библейские герои, как Енох (и, конечно, Мелхиседек), жили сотни лет; когда цари перемещались в мир иной, присоединялись к богам на Небесах, поскольку думали, что они единое целое с движением звезд и планет. С другой стороны, простые люди не загадывали столь далеко и жили от урожая до урожая. Их главной заботой было сохранить выращенное, что позволит прокормиться следующий год. «Умерший бог восстал», — восклицали они каждую Пасху. То, что может произойти в следующий цикл Венеры, через сорок лет, выходило за рамки их теологии и даже воображения.
Нам кажется, что термин «хананеи» обычно относится к городским жителям в таких местах, как Тир Хирама и Иерусалим Мелхиседека. Апиру были преимущественно крестьянами, которые для выживания кочевали, перемещаясь в соответствии с климатическими условиями и возможностью получить работу или стать наемниками. Известно, например, что древние египтяне свободно позволяли этим кочующим племенам раскидывать свои шатры у Нила, когда засуха гнала их на юг в отчаянных поисках воды. Египтяне также давали им работу, многие сражались в рядах египетской армии. Этим можно объяснить, что апиру Моисей стал полководцем в египетской армии перед тем, как его обвинили в убийстве и он вынужден был бежать на север в Ханаан. Другой специалист объясняет, как со временем апиру, или евреи, осели в определенных местах:
Сначала большинство израильтян были крестьянами, жившими в виде закрытых общин, частично они в конечном итоге пришли к полностью городской экономике. Это было одной из причин возникшей позже вражды между обитателями городов и сельской местности, но корни ее не были связаны с тем фактом, что подавляющая часть городских жителей были хананеями, как это произошло в случае антипатии сельского населения Иудеи по отношению к Иерусалиму. Израильтяне получили доступ в некоторые ханаанские святилища. Вскоре племенные боги оказались привязаны к этим святилищам в большей степени, чем к племенам, которые к этому времени осели окончательно, а боги дороги стали богами особых мест[148].
С самого начала существовала связь между поклонением Венере и идеей умирающего и воскресающего бога, возможно, она восходит к временам доисторическим. Финикийцы знали Венеру как Ашторет, супругом которой был Таммуз, бог растительного и животного плодородия. В открытых ритуалах роль этих богов исполняли царь и верховная жрица.
Тема бога, умирающего за добро и впоследствии воскресающего, была проста и понятна обычным людям. В ней врожденное очарование, она четко связана со сменой времен года. Ритуалы интронизации, которые были тщательно оберегаемым секретом, совсем иного рода. Это часть общего плана воскресения, аналогичного тому, что был принят у фараонов Египта, где Гор отправлялся в путешествие в «Дуат» — Землю мертвых, — чтобы самому стать богом.
К тому времени как апиру стали еврейским народом и уже расцвела греческая цивилизация, астральный культ клонился к упадку, Венера стала одним из звеньев культов умирающей и возрождающейся растительности. Культ Венеры, обеспечивающий легитимность царской власти, умер вместе с развитием городов-государств, превратившись в нечто более народное, включающее представителей всех слоев общества. Но первые еврейские цари должны были знать, что им необходимо получить доступ к высшим уровням ритуала Венеры, если они хотят стать божествами и, следовательно, получить полномочия на руководство процессом удовлетворения потребности народа в растительных продуктах.
Саул был первым царем еще кочующих апиру, когда начался процесс урбанизации. Но он стал царем не по божественному праву, а через процедуру, включающую три ступени:
Первая, он был избран царем собранием племен в городе Мицпах.
Затем был помазан пророком Самуилом в Эфраиме.
Наконец, был провозглашен царем в Гилгале.
Гилгал (что означает «каменный круг»[149]) занимал важное место в нарождающемся еврейском мифе как место, где армия апиру претерпела массовое обрезание после того, как они пронесли свой Ковчег Завета через Иордан в Обетованную землю. Возник вопрос: как эти крестьяне узнали способ превращения простого человека в царя?
Нам кажется, у них не было доступа к ритуалам, которые, по вере городских жителей, могли превратить обычного человека в царя. Эти ритуалы, которыми цари иевусеев и их верховные жрецы пользовались со времен Авраама и Мелхиседека, были тщательно оберегаемой тайной. Вот почему апиру столь страстно хотели взять Иерусалим, ставший впоследствии известным как город «великого Царя». Но вряд ли какой-либо иевусейский царь снизошел до того, чтобы просто передать секрет своей политической силы.
Как мы уже отмечали, правление Давида, несмотря на все неприятности, с ним связанные, разительно отличалось тем, что при нем граждане считались равными по правам. Возможно, равенство, распространенное им на своих подданных, появилось вследствие того, что он был всего лишь «самым великим судьей» — и не имел божественного статуса, который мог дать только ритуал истинной священной интронизации. В этом, как мы полагаем, и заключается причина острой необходимости для Соломона утвердить себя в качестве священного царя подобно древним хананеям.
Соломон родился во вторую половину жизни Давида, когда Иерусалим был уже хорошо организованным городом. К тому времени, когда стал царем, он искренне верил в свое превосходство над подданными. Сын открыто демонстрировал отсутствие симпатии к тем устоям общества, которые ввел его отец, и само его вступление на трон описывается как триумф принципов автократии над демократией[150]. Царя Давида изображают как простого человека, который был избран вождем своего народа — как современный президент. Царь Соломон был совершенно иным. Его поведение не предполагает равенства со своим народом, оно характерно для человека, имеющего божественное право на власть. Как же он обрел свое божественное право?