Обитель Мудрости

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Обитель Мудрости

В 10-м веке н. э. в Египте возникло тайное общество, которое, пожалуй, можно назвать самым необычным из всех известных до той поры. Халиф Абу Мухаммед Абдаллах претендовал на халифат, поскольку был прямым потомком Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Отделившись от династии Аббасидов, он основал династию Фатимидов и учредил свой престол в Каире. Побудительные причины столь смелого поступка так никогда и не были раскрыты, оказавшись тем не менее приемлемыми для подавляющего большинства искренне верующих мусульман, поскольку в противном случае у новой династии не осталось бы шансов выжить. Сам же халиф Абдаллах, как показал ход всех последующих событий, оказался человеком далеко не заурядных умственных способностей. В те времена среди учебных заведений выдающееся место занимал находившийся в Каире главный университет — Дарул-Ликмат[171], к которому халиф присоединил Великую ложу, призванную распространять философские и эзотерические доктрины[172].

В этой ложе, получившей название «Обитель Мудрости», получали необходимые наставления кандидаты на посвящение в таинства исмаилизма. Обучение проходило в форме философских собраний и проводилось дважды в неделю, и эту школу регулярно посещали как мужчины, так и женщины. Облаченные в белые одежды неофиты и ученики рассаживались вокруг верховного настоятеля, который читал им трактаты, одобренные халифом, считавшимся великим магистром ордена[173].

Поначалу Абдаллах разделил всю свою систему посвящения на семь ступеней. В учебный план священных дисциплин были включены учения Пифагора, Платона и Аристотеля, и соискатели в процессе обучения переходили от одного уровня знания к другому, однако лишь немногие достигали высшего учения Ложи.

Главные историки «Обители Мудрости», Йозеф фон Хаммер и Стэнли Лэйн-Пул, выказывали явное предубеждение против мусульманских мистиков вообще и «Обители Мудрости» в частности. Считается однако общепризнанным, что семь основных ступеней способствовали благородству характера, а заключенные в них учения были выше всякой критики.

Процесс восхождения на первую ступень был наиболее длительным и трудным, ибо предусматривал обширные достижения в области знаний и принятие на себя самых серьезных обязательств в отношении учителя и ложи. Достигшим второй ступени передавались знания имамов, которых Макдиси[174] описывает как неких святых существ или личностей, заключавших в себе источник всего знания и являвшихся в разные времена для сохранения священной доктрины. Все это внушает мысль, что имамы были по сути Адептами, высшими членами духовного сверхправительства, утвержденного в эзотерической традиции древности. На третьей ступени сообщалось число святых имамов, которых было семь, и раскрывалась связь этого числа с семью небесами, семью планетами, семью музыкальными звуками и всеми другими группами из семи объектов, знакомыми изучающим древнюю символическую философию. На четвертой ступени учащиеся знакомились с семью божественными законодателями — апостолами Бога, сменявшими один другого, начиная с Ноя и Авраама. На пятой ступени предусматривалось расширение тайного знания до изучения числа двенадцать и охватывались такие темы, как двенадцать знаков зодиака, двенадцать колен израилевых и т. д. Шестая ступень была по существу философской, и особое внимание здесь уделялось учениям Платона, Аристотеля и Пифагора. Седьмая же представляла восточную мистическую теологию, включая доктрину единства, которую проповедовали суфии.

Такой учебный план во многом повторял структуру философской лестницы александрийского неоплатоника Плотина, согласно которой ученик, продвигаясь в своем развитии, систематически проходит различные абстрактные дисциплины, столь дорогие сердцу восточного человека. И хотя современные педагоги считают содержание предметов не отвечающим нормам, все же нет никаких оснований сомневаться в благочестии Великой Ложи. Обычно утверждают, что позднее к семи исходным ступеням искусственно добавили еще две и что учение этих уровней вконец уничтожило дух и цель «Обители Мудрости». От посвященного стали требовать, чтобы он отрекся от всего ранее полученного знания и начал исповедовать полный атеизм. От нас же потребовали принять как достоверный факт, что мусульмане, посещавщие «Обитель Мудрости», в конце концов согласились с верованиями и правилами поведения, полностью противоречащими доктринам Мухаммеда. Однако памятуя, что рядовой мусульманин — человек во всех смыслах добропорядочный, ученые, философы и мистики ислама ни на секунду не допустили бы введения такой системы обучения, которая превратила бы учение их пророка в предмет порицания и насмешек. Разумнее всего было бы допустить, что так называемые восьмая и девятая ступени были вымышлены, дабы дискредитировать тайное общество со столь широкой сферой влияния. Аналогичным образом в Европе имела место фальсификация фактов, имевшая целью оправдать осуждение тамплиеров.

Не лишено основания, что в «Обители Мудрости» практиковались эзотерические дисциплины, а ее членов всячески поощряли к отказу от мирских стремлений и освобождению сердца и разума от власти традиций. Вера в то, что материальные объекты желаний — не более чем иллюзия, что мирские блага лишь отягощают дух, а высокоразвитый интеллект пагубен для мистического озарения, полностью соответствует признанным учениям дервишей и суфиев. Возможно, «Обитель Мудрости» испытала на себе влияние сект Дальнего Востока, которые, как известно, уже проникали на эти территории. В далекой Азии буддизм и несколько школ индийского мистицизма подверглись жестоким гонениям со стороны амбициозных правителей, поскольку подобные идеалы явно несовместимы с тиранией.

Вместо того чтобы соглашаться, подобно Лэйн-Пулу, с тем что «Обитель Мудрости» якобы пыталась разрушить религию ислама, во всем этом, возможно, следовало бы усмотреть отважную попытку восстановить в исламе первоначальную мистическую традицию. Авторитет простого морального кодекса Пророка был, как известно, в значительной степени подорван политическими конфликтами в халифате и борьбой за наследование лидерства от Пророка.

Общепризнано, что в материальном мире Бога всегда представлял духовный лидер, которого называли имамом. Оказалось, однако, что в истории, связанной с родословной имамов, существует некоторый разрыв, и это, видимо, ставит под угрозу душевный покой верующих. Дабы достойно решить эту ситуацию, была сформулирована некая доктрина, согласно которой имам, или духовный лидер, хотя и не всегда был видим для глаз, но тем не менее везде присутствовал как скрытое от всех, но всемогущее существо. И в назначенный час этот скрытый имам, бывший тайным властителем духовной судьбы мусульманского мира, раскроет себя своим верным последователям. Между тем долг правоверных состоял в том, чтобы не только ожидать его пришествия, но и собственным благочестием стремиться ускорить это событие.

Учение о скрытом имаме должно проповедоваться с возможно большим рвением, ибо в этом мистическом существе, как в хранилище, заключены все тайны Всевышнего. И нет ничего необычного в том, что его посланцам суждено было стать первопроходцами, призывавшими людей к истине, подобно пророкам в пустыне. А поскольку идея грядущего мирового учителя присутствует во многих религиях, нельзя считать такое учение по-настоящему опасным или еретическим.

Если «Обитель Мудрости» порицают за распространение именно этого учения, то вполне может сложиться впечатление, что это тайное общество было по сути дела группой религиозных и философских реформаторов, потерпевших неудачу, столь естественную для такого рода групп. Чтобы как-то защитить себя, общество устраивало своим ученикам испытания и ритуалы посвящения, связывало их клятвой неразглашения тайны конечных истин и воодушевляло на распространение учения по всему мусульманскому миру, включая Аравию, Месопотамию и Северную Африку.

Эти миссионеры, или, как их называли, «дайи», проходили тщательную подготовку, дабы научиться доносить до умов учение в форме, понятной людям тех слоев общества, на которые они стремились оказать влияние. Людям необразованным они преподносили свои идеи в упрощенном виде, почти полностью основываясь на принятых в Коране основах морали, к которым они добавили лишь некоторые сведения о пришествии Махди. Для более расположенных к философии основы концепции представлялись более развернуто.

Этих миссионеров осуждали за их призывы к приверженцам различных религий, что вполне вероятно. Если они твердо верили в то, что являлись хранителями эзотерического плана объединения вероисповеданий, ниспровержения тирании и окончательного освобождения человеческого разума от гнета невежества и страха, то их, конечно же, не могли остановить никакие границы раздела, проложенные разными символами веры. Допустить, что эти учителя повинны в чудовищном лицемерии, значит просто расписаться в собственной нетерпимости. Множество фактов указывает на то, что обширная программа «Обители Мудрости» достигла Европы и оказала немалое влияние на многих прогрессивных мыслителей. Полагают, что она способствовала восстановлению учения после мрачного периода невежества средневековья, став своего рода центром разрешения споров между Европой и Азией. Существует предположение, что флорентийская Академия Лоренцо де Медичи создана по образцу «Святой Обители» в Каире.