КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ МУДРЕЦЫ КИТАЯ

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

МУДРЕЦЫ КИТАЯ

Введение

Обширная территория Китая, его громадное население и долгая история культуры, соединившись, создали богатую и изменчивую традицию. Срединное Царство было миром для самого себя, и, хотя на него оказывали влияние иностранные идеи и доктрины, эта интересная и романтическая страна породила искусства и науки, религии и философии, профессии и ремесла, присущие только ей одной. Китай впитал расовые и культурные системы и, как упорный алхимик, превратил все, что было некитайским, в то, что останется китайским навечно. Поэтому было бы разумным допустить, что Великий Китай не испытывал недостатка в тех отраслях знаний, с помощью которых другие нации и народы развили свои познания относительно внутренней жизни человека. Мы знаем, что так называемые эзотерические[217] искусства и науки были известны в Китае с древнейших времен. У этого народа были кабалистика[218], астрология, нумерология, алхимия, френология[219], спиритизм и демонология. Их древние писания полны советов и намеков, касающихся тайных упражнений души и тела, предназначенных для развития внечувственного восприятия и духовного потенциала человека.

Было бы просто невероятно, если бы в этой стране не возникло то, что мы называем традицией Адептов, или она хоть сколько-нибудь расходилась по существу с аналогичными учениями, обнаруживаемыми в других уголках цивилизованного мира.

К сожалению, китайский язык был той преградой, преодолеть которую могли очень немногие западные ученые. Такие ученые по большей части не воспринимали мистические обертоны китайской мысли и игнорировали труды и памятники, относящиеся к предмету нашего исследования. Несмотря на это прискорбное обстоятельство, имеется достаточно данных, подтверждающих главное предположение о том, что китайцы действительно верили в реальность неких высших человеческих существ, усовершенствовавших человеческую природу благодаря знанию божественных искусств. Эти существа были способны общаться с созданиями небесных сфер. Они могли возвещать грядущие события, лечить больных, исцелять прокаженных и даже воскрешать мертвых. Во всяком случае, они претендовали на причастность к тайной части знаний, доступной только тем, кто прошел обучение у компетентных учителей и стал учеником мастеров или мудрецов, удалившихся от мира и отказавшихся от собственности и честолюбия. Следовательно, мудрецы Китая по существу тождественны праведникам Индии, и их наставления соответствовали принципам и практике индийских гуру[220] и других почитаемых аскетов.

В Китае, как и в других регионах, сложная символическая структура раскрывалась постепенно. Жизнеописания мудрецов были окутаны аллегориями и легендами, которые ясно указывали знатокам на наличие тайного учения, точно передаваемого из поколения в поколение. Как и у других наций, здесь существовало множество уровней и градаций ученых, учителей и философов, так что знания в Китае были в высшей степени разносторонними.

Мистические искусства привлекали лишь людей определенного класса или типа, а главных представителей китайской эзотерической традиции считали существами, отличными от обычных смертных. То же самое можно сказать и о Египте, Греции и Персии.

Одним из наиболее убедительных доказательств существования традиции Адептов в Китае является раннее возникновение тайных религиозных и философских обществ, напоминавших Элевсинии[221] в Греции и ритуалы, связанные с культом Озириса[222], в Египте. Эти китайские братства приняли основную символику даосизма, конфуцианства и буддизма и выткали из него роскошный гобелен обрядовых процедур.

Кандидаты проходили посвящение, принимая на себя обязательства и получая наставления образом, принятым в школах мистерий классической древности. Китайский посвященный, как и его западный собрат, отдавал все силы совершенствованию не только своего внутреннего мира, но и внутреннего мира своего ближнего, а также реформированию общества и восстановлению Золотого Века.

Китайские Адепты увековечены в летописях народа под названиями духов, сказочного народца и других мифических существ. В Китае нет недостатка в пьесах-мистериях, духовных постановках, метафизических драмах и магических зрелищах. Проникшие в сферу китайской мысли иностранные веяния, буддийские, христианские, мусульманские, персидские и еврейские, были приняты без серьезной борьбы или несогласия. Основному источнику знания ничто не угрожало и ничто его не возмущало, а сложная мифология Китая продолжала маскировать древние науки. Близкое знакомство с китайскими памятниками литературы и искусства полностью подтверждает основную посылку. Этот народ действительно знал таинственную науку наук, в совершенстве владея которой человек может преступить собственную смерть и занять место среди бессмертных.

У тайных обществ средневековой Европы, особенно у возникших после протестантской Реформации, были твердые социальные и политические программы. То же самое относится и к Китаю. Уже во времена Конфуция мудрецы представляли себе совершенную человеческую цивилизацию, философское государство. Они верили в то, что иерархия просвещенных человеческих существ, выступавших в качестве посредников между богами и обыкновенными смертными, непрерывно трудилась — с божественного разрешения и одобрения, чтобы добиться полного обновления общества.

Философские школы являли собой микрокосмы, или миниатюры, демонстрирующие достижимость блаженного состояния, которым в конце концов непременно будут наслаждаться все люди. Следовательно, китайские мудрецы принадлежат к ордену строителей, ибо они тоже возводили свой вечный дом не под аккомпанемент голосов рабочих и стук молотков.

Мы попытались указать на некоторые наиболее очевидные ориентиры этого китайского франкмасонства, этой ассоциации мудрецов, сходившихся на тайный совет и бывших некоронованными правителями философской империи. Мы искренне надеемся, что исходное предположение, высказанное нами в этом предисловии, будет достаточно подкреплено изложенным далее материалом.

Мэнли Палмер Холл Лос-Анджелес, Калифорния