8 июля 1953 г.

8 июля 1953 г.

«…ум – это инструмент действия и формирования мыслеобразов, но не инструмент знания; человеческий ум непрерывно формирует мыслеобразы. Ибо мысли – это, в действительности, мыслеобразы, живущие своей особой жизнью, независимо от их создателя; вызванные к жизни и брошенные в мир, они ведут себя дальше таким образом, чтобы осуществилось то, что в них заложено. Когда вы о ком-нибудь думаете, ваша мысль оформляется в мыслеобраз, который стремится достичь адресата; а если ваша мысль подкреплена волевым импульсом, то мыслеобраз будет стремиться к достижению поставленной цели».

(Вопросы и ответы, 19 мая 1929 г.)

Можно ли сказать, что наше стремление и наши молитвы, так же как и мысли, получают воплощение в каких-либо формах?

Да, причем иногда они даже принимают формы, повторяющие очертания тела человека, молящегося или переживающего огонь стремления. Иногда стремление принимает форму, образ того, к чему человек стремится, но чаще всего это образ самого человека – особенно это касается молитв.

В чем различие между молитвой и стремлением?

Где-то я уже писала об этом. Дело в том, что молиться можно по-разному.

Молитва может представлять собой просто механическое повторение заученных слов. От такой молитвы толку не слишком много. Самое большее, что она может дать, – успокоить молящегося: многократно повторяя одни и те же слова, человек, в конце концов, успокаивается. Иногда молитва складывается в вас сама собой как просьба чего-то вполне определенного: вы просите о том, чтобы у вас была та или иная вещь, молитесь, чтобы произошло то или иное событие, молитесь за кого-то, за то, чтобы что-то вышло так, как вы хотите, молитесь о себе. Бывает и так, что молитва и стремление, сливаясь друг с другом в одно неразрывное целое, уже неотделимы друг от друга, это происходит в тех случаях, когда молитва складывается в вас как непосредственное и естественное выражение и продолжение пережитого духовного опыта: рождаясь и всплывая из самых глубин существа, она внезапно приходит к вам в уже завершенном, законченном, сложившемся виде, и в ней так или иначе отражается то мощное переживание, которое вы испытали; она может содержать вашу благодарность за то, что вам было дано, просьбу продлить это высокое состояние или объяснить вам его значение, такое молитвенное состояние очень близко к состоянию устремленности. Но стремление необязательно выражается в словах, а если и выражается, то чаще всего как просьба о чем-то. Вы стремитесь достичь некоторого состояния духа и без слов призываете его. Пусть, например, вы обнаружили в себе нечто такое, что несовместимо с высшей целью ваших духовных поисков, какие-то проявления неведения, что-то темное, дурное в своем существе и своем поведении, быть может, даже до этого неосознаваемое, но довольно сильное желание сделать какое-то злое дело, навредить, совершить что-то такое, что находится в противоречии с тем, чего вы пытаетесь достичь в вашей работе над собой. Возникающее в вас вследствие этого стремление к правильному духовному состоянию выражается не в словах: оно жарким огнем зажигается в вас, это состояние, когда вы предстоите Божественному с новым, данным вам внутренним видением, с безмолвным прошением расширить, возвысить его, сделать его более ясным и точным. Потом вы сможете передать это состояние словами, если захотите вспомнить и описать его, – но это уже будет после того, как вы испытали его. Само же стремление всегда возникает в вас подобно внезапно возгорающемуся, а затем взмывающему, возносящемуся ввысь огню, который несет в себе ваши желания достичь в своей внутренней работе той или иной цели, что-то свершить, что-то получить. Я использовала здесь слово «желания», хотя именно здесь больше всего и подходит слово «стремления», потому что то, о чем здесь идет речь, ни по своей сущности, ни по форме желанием не является.

И в самом деле, можно сказать, что стремление – это могучее очистительное пламя, зажженное и поддерживаемое вашей волей, средоточие которого составляет то, об осуществлении чего вы безмолвно внутренне просите. Ну, например, вы совершили нечто такое, о чем теперь сожалеете, что приведет к неблагоприятным последствиям, от чего положение дел в каком-либо отношении ухудшится, – причем это касается не только вас одного, но и других людей, – вы, даже еще не зная, как относятся к происшедшему эти другие, все-таки хотите исправить грядущий ход событий, понимая, что если была совершена ошибка, ее можно и нужно найти, и какова бы она ни была – мелкая оплошность или серьезный проступок, исправить ее значит не упустить благоприятную возможность сделать шаг вперед на пути к самосовершенствованию, подчинить себя еще более строгой дисциплине, продвинуться еще выше в своем восхождении к Божественному, жить дальше с большей ясностью, в большей истине и силе, – так вот, когда вы переживаете такое состояние, все это, все ваши мысли и чувства сосредоточиваются, переплавляясь, вот здесь (Мать указывает на сердце), превращаясь в единое мощное и постоянно усиливающееся в своей обращенности ввысь чувство. Все происходит без всяких слов, без необходимости и без каких-либо попыток так или иначе выразить, определить это состояние, в вас словно зажигается некое внутреннее пламя, которое разгорается, все более и более усиливаясь.

Это и есть истинное стремление. Оно может проявлять себя в вас таким образом не раз и не два, а много раз и по самым разным причинам в течение даже одного дня, если в вас есть постоянная внутренняя готовность, воля самосовершенствоваться, двигаться дальше в своей духовной работе, все больше жить по истине и в соответствии с тем, что угодно Воле Божественного. По сравнению со стремлением молитва имеет значительно более определенное внешнее выражение, воплощение, обычно она также творится по какому-то отдельному, определенному поводу, связана с каким-то отдельным, особым обстоятельством и всегда выражена в слове, потому что молитва – это, собственно, и есть некоторый набор слов. Стремление может быть облечено в форму молитвы, но по своему содержанию, своей глубине оно всегда превосходит всякую молитву. Стремление значительно интимнее молитвы, в нем больше самозабвения, вы целиком живете в том, чем хотите стать или что хотите сделать, и вы без колебаний готовы отдать Божественному решительно все, что будет вами достигнуто. В молитве вы можете просить о чем-либо, а можете и выражать свою благодарность Божественному за то, что Оно для вас сделало, и в этом случае ваша молитва более возвышенна: ее можно назвать актом благодарения. Благодарность Божественному в молитве вы можете выражать, например, за то, что Оно явило вам себя в каком-то образе, за то, что сделало для вас, за новое откровение о Себе, вы можете, наконец, возносить Ему хвалы. Все это можно выразить молитвой. И конечно же, молитва, в которой присутствуют не одни только личные мотивы, личные интересы, является самой возвышенной и чистой. Само по себе стремление может относиться к любой области сознания, жизни и деятельности, но по своей сущности оно связано главным образом с психическим существом, именно прсихическое является главным его источником; о разнообразии областей-источников можно говорить и в отношении молитвы, однако молитва отличается от стремления тем, что целиком принадлежит той или иной сфере сознания. Например, молитва может полностью ограничиваться лишь физическим уровнем, или витальным планом, быть целиком ментального характера или иметь своим источником мир психического; есть молитвы, которые можно назвать духовными, и у всякого вида молитвы свои особенности и свои достоинства, своя ценность.

Есть молитвы, которые за мгновения вдруг рождаются в вас сами собой и при этом являются совершенно бескорыстными, как великая мольба, и совсем-совсем не за себя, их можно назвать заступническими. Они обладают необыкновенной, удивительной силой. Я сама много раз была свидетельницей того, как почти без всякого промедления после такой молитвы осуществлялось все то, о чем в ней просилось. Молитва будет иметь такую силу только в том случае, если она творится с великой верой, искренностью, с чистым сердцем, если в ней нет и следа какого-то расчета, не ставятся какие-то условия, нет торга, если она совершается без всякой задней мысли получить что-то взамен. Дело в том, что в большинстве случаев люди протягивают одну руку, чтобы помочь, дать, а другую – в ожидании награды за содеянное, – большинство людских молитв именно такого рода. Но есть и те, что я назвала актом благодарения, это благодарственные гимны во славу Божественного, они – самые лучшие из всех молитв.

Ну вот, не знаю, до какой степени мне удалось вам объяснить все это, поняли ли вы меня, но дело обстоит именно таким образом.

Впрочем, попробую внести еще немножко ясности. Мы можем сказать, что молитва всегда выражается в каких-то словах, но слова могут иметь различную силу в зависимости от того, в каком состоянии они произносятся. Таким образом, молитва может служить словесным выражением также и вашего стремления. Но заметим, что трудно представить такую ситуацию, когда молитва не обращена к кому-то, всегда должен быть некто или нечто, чему человек молится. Есть люди, во взглядах которых на устройство вселенной понятию Божественного так или иначе места нет (на самом деле, таких людей немало, их угнетает сама мысль о том, что во вселенной может быть всеведущее, всемогущее и несравненно превосходящее их самих нечто; и поскольку их самолюбие уязвлено такой возможностью, они пытаются построить картину мира, где Богу места нет), и, понятное дело, молиться эти люди не могут, потому что кому же, собственно, им в таком случае молиться? Разве что самим себе, но это, вроде, как-то не принято. А вот стремление к определенной цели может быть и у человека, не верящего в существование Бога. Есть люди, у которых вера в Бога заменяется другой верой – верой в прогресс. По их представлениям, мир пребывает в состоянии непрерывного, бесконечного развития, постоянно происходит переход от лучшего к еще более совершенному. Такие люди могут иметь очень сильное стремление наилучшим образом участвовать в этом процессе и для этого они совсем не нуждаются в понятии Бога. Стремление обязательно предполагает веру, но при этом необязательно в божественное существование, в то время как молитва невозможна без обращения к какому-то божественному существу. Именно к существу. Ибо как можно молиться чему-то безличному, безликому!? Мы молимся тому, кто может слышать нас. Если такого существа, обладающего свойствами личности, нет, то кому и как можно тогда молиться? Следовательно, если человек молится, это означает – даже в тех случаях, когда сам он отказывается это признать, – что он верит в кого-то, кто бесконечно превосходит его самого, кто бесконечно могущественнее его самого и может изменить и его жизнь, и его самого, лишь бы молитвы его были услышаны. Вот в чем состоит главное различие между внутренней устремленностью и молитвой.

Люди, верящие в первостепенную роль интеллекта в человеческой жизни, самым важным считают устремление, молитве же они такого значения не придают. Мистики вам скажут, что стремление – это, безусловно, очень важно, но если вы хотите быть услышанными именно Божественным, непременно нужно молиться, молиться с чистосердечностью и доверчивостью ребенка, то есть с полной убежденностью во всемогуществе Божественного: «Мне нужно то-то или то-то (ваши потребности могут быть самыми разными – нравственными, физическими, материальными), прошу Тебя, дай мне это». «Ты дал мне то, о чем я просил, Ты дал мне пережить то, о чем я и не мог подумать прежде, и это чудо будет теперь доступно мне, когда я захочу этого; Господи, спасибо Тебе за все это, молюсь Тебе с великой благодарностью, слава Тебе и спасибо за то, что ты сделал для меня». Таковы смысл, значение, особенности молитвы. Стремление же совсем необязательно должно быть связано с какой-то личностью. Человек может стремиться, например, достичь какого-то состояния бытия, какого-то знания, осуществить какой-то этап в духовной работе, перейти к новому состоянию сознания, и стремление к подобным целям совсем необязательно должно сопровождаться молитвой, хотя молитва и может сопутствовать стремлению и дополнять его.

Итак, молитва обязательно связана с каким-то лицом, обращена к сущности, обладающей определенными индивидуальными свойствами, то есть к тому – это может быть сила или существо, – кто может услышать вас и ответить. Иначе просить бессмысленно. Тебе понятно?

Если человек мысленно желает зла другому, питает дурные намерения по отношению к нему, как это влияет на жизнь последнего?

Здесь мы имеем дело с тем же самым механизмом передачи внутреннего состояния, что и в вопросе о молитве и стремлении. А именно – через мыслеобразы. Если кто-либо настроен враждебно по отношению к вам, желает вам зла, в той или иной мере его дурные помыслы осуществляются, причем порой сам человек с такими дурными намерениями не признается себе в том, что они у него могут быть, потому что ему неприятно чувство стыда, но злые мысли и чувства могут возникать и независимо, сами по себе, совершенно внезапно, спонтанно. У людей злопамятных их злоба, враждебность может долго таиться где-то в самых дальних уголках сознания, постоянно подогревая в них злые чувства и мысли; как правило, эти раздражительные, склонные к насилию люди изливают свою злость на тех, кто, по их мнению, навредил им или просто не понравился по той или иной причине, желая им всяческих бед… Но в любом случае мы имеем дело с миром мыслеобразов, которые порождаются и направляются злой волей людей и которые могут обладать такой силой воздействия, что, просто проходя, например, мимо человека, ненавидящего вас вполне осознанно, вы почувствуете себя очень неприятно, даже если внешне он никак не будет выказывать своего отношения к вам.

Однако если вы кое-что знаете о подобного рода вещах и обладаете некоторым, даже не слишком высоким, уровнем сознания, вы сможете установить причину перемены своего самочувствия, а дальше вам всего лишь нужно сделать вот так (следует жест, объясняемый далее), как будто вы смахиваете с себя муху. Мухи – существа очень назойливые и, сколько ни отгоняй их, они все равно возвращаются обратно, так вот – запомните это! – тем же самым свойством обладают и формации, порожденные злым умом и волей! Вы отгоняете муху, но она возвращается к вам, вы ее вновь отгоняете, она вновь возвращается. Для нее это что-то вроде игры. Да-да, вы разве не замечали: мухи принимают ваше поведение за игру с ними: вы их гоните – они опять подлетают. Но вот что интересно, если вы вдруг всерьез рассердитесь и отгоните муху движением, в которое вложите все свое чувство (Мать показывает жестом), то даже если вы и не заденете муху, она уже больше не прилетит к вам. Она почувствует ваше настроение. Попробуйте проделать это, увидите, что так оно и будет.

Надо хорошо понимать, что дурная мысль – это дурное действие. Многие не знают об этом, но это так, и когда вы мысленно желаете зла другому человеку, вы в той же степени повинны в несчастье, которое с ним случится, как если бы вы непосредственно физически в нем участвовали, то есть подготовили его своими действиями. Но, к сожалению, люди не признают это за истину, а заставить человека отказаться от дурных мыслей, если он сам того не захочет, просто невозможно. Есть люди, которым очень нравится вызывать злые мысли у окружающих, им доставляет большое удовольствие возбуждать злобу в умах других людей. Я знала таких (к несчастью, их было совсем немало), они никогда не упускали случая, если таковой им представлялся, сказать вам что-то неприятное: «Знаешь, такой-то и такой-то говорил о тебе так-то и так-то» и дальше в том же духе: «А такой-то и такой-то сказал о тебе то-то и то-то». Из-за них на деле воплощается столько же зла и вреда, сколько у них его в мыслях. Причем иногда они ведут себя таким образом единственно по глупости, но чаще из тщеславия, чтобы показать, как много им известно. Но в сущности, в глубине сознания этими людьми движет тяга к тому, что по-английски называется «mischief-making» – интриганство, желание устроить какой-то раздор, возбудить подозрения в людях по отношению друг к другу, поссорить соседей, создать неловкое положение, в котором они-то как раз и находят пищу для удовлетворения своего мелочного удовольствия и чувствуют себя при этом как рыба в воде. Среди таких людей немало язвительных, ехидных, острых на язык типов. По-французски их называют «une langue de vip?re»[5]. Злословие доставляет им огромное наслаждение. И много, очень много зла творят они этим своим языком. Но даже если вы и не высказываете своих мыслей вслух, а просто на уме у вас зло по отношению к другим людям и вы усиленно желаете, чтобы оно произошло, вы совершаете дурной поступок, именно поступок, действие.

Почему у людей вообще возникает желание сделать зло другим?

Ну, малыш, это то же самое, что и вопрос о том, почему в мире существует бессознательное, невежество, тьма! Твое «почему» – это вселенское «почему»! Почему мир устроен именно так, а не иначе?.. Написаны целые тома, посвященные этому вопросу. Каждый из многочисленных высокоученых авторов отвечает на него по-своему, но в действительности никто из них настоящего решения пока еще не предложил. Ты мог бы ведь продолжить задавать сходные по значению вопросы: почему в мире существует злая воля, почему столько невежества, безумия, ненависти, откуда вообще все зло в мире и отчего он представляет собой отнюдь не райское место для жизни?.. У многочисленных философов ты можешь найти объяснения, и у каждого оно будет своим. Философы-материалисты толкуют об устройстве мира по-своему, ученые-естественники – по-своему, но никто не предложит тебе способ преодолеть, исправить существующий порядок вещей! А в сущности самое действительно важное дело – найти средство, которое позволит уничтожить злую волю в мире (я говорю именно о злой воле, поскольку ты спросил именно о ней). Ради этого стоит потрудиться. Но все эти вопросы: «Откуда в мире страдания, беды?» будут иметь для вас смысл только в одном случае: если они помогут найти средство избавить мир от страданий. Впрочем, не думаю, что и в этом случае они что-то дадут вам, что они могут быть полезными в таком деле – об этом мы здесь уже говорили, – потому что, приложив некоторые усилия, вы сами своим умом сможете найти самые разные объяснения и ответы, которые окажутся в сущности бесполезными и неплодотворными. Давайте будем прежде всего исходить из некоторых бесспорных для нас положений: первое – мир есть таков, каков он есть, затем – мы не хотим, чтобы он таким оставался, и третье – нужно найти способ изменить его. Вот в чем и состоит наша задача. Мир не таков, каким он должен быть по нашим представлениям. В нем много такого, что не удовлетворяет нас. Есть люди, для которых самое высшее на свете – «знание», как они это называют, и которые все свои усилия направляют на поиски решения вопроса об устройстве мира, пытаются ответить на вопрос «почему?» Их достижения, разумеется, имеют свою ценность, но, как я уже сказала, значительно важнее найти, что все-таки нужно сделать, чтобы все было по-другому. Именно такую задачу попытался решить Будда. Согласно преданию, он сидел под деревом, пребывая в созерцании до тех пор, пока не нашел ответа. Но его решение – не слишком хорошее решение. Потому что на утверждение: «Мир устроен дурно», оно дает совет: «Сделаем так, чтобы он не существовал для нас». – «А кому от этого будет польза?» – писал Шри Ауробиндо. Мир не будет дурным, потому что его вообще уже не будет, – так? Но что это нам дает, если просто уничтожением мы добьемся того, что дурно устроенного мира не будет? Очень простое и ясное опровержение буддийского решения. Подобное же рассуждение вполне применимо и в отношении тех, кто проповедует возвращение, свертывание мира в его Начало, в его исходную точку, им Шри Ауробиндо отвечает: «И тогда вы станете полновластным хозяином того, что лишено бытия, императором без империи, королем без королевства». Вот так, дети мои… Так обстоит дело с одним из возможных решений нашего вопроса – решением Будды. Но оно не единственное, существуют и другие, лучшие, решения. И я думаю, мы уже нашли их.

Некоторые считают, что источник злой воли – неведение (именно такого взгляда придерживался Будда), и если освободить мир от неведения, злая воля в нем исчезнет. По мнению других, возникновение и существование злой воли есть результат обособления мира от его Первоистока, и если бы не произошло этого отрыва вселенной от этого ее Первоначала, существование злой воли было бы невозможно.

Есть и такие, кто утверждает, что, наоборот, исходной причиной всех неблагоприятных последствий развития мира – обособления от Первоистока, возникновения и существования неведения и так далее – была именно злая воля. Но тогда сразу же возникает вопрос: а каково же происхождение самой злой воли? Если она была этой исходной причиной, то тогда она должна была присутствовать уже в самом всеобщем Первоистоке. Вот вам и ловушка, дети мои! И с помощью подобных рассуждений и предположений из нее не выбраться – вы можете годами строить разные отвлеченные теории и гипотезы, но окончательного решения вам найти не удастся. Обычно, когда люди в поисках ответа на этот вопрос доходят до этой точки, они, в конце концов, останавливаются на утверждении, что существование злой воли – это иллюзия, ее на самом деле не было и нет. Но это заключение произвольно; если бы в своих построениях они не останавливались бы, а пошли чуть дальше, они могли бы получить и такой вывод: злая воля – это целиком порождение человеческого рода… Возможно, что это и так!

А можно ли говорить о злой воле у животных?

Не думаю. Я не могу сказать с полной уверенностью, потому что мне известен, конечно же, не весь животный мир, однако в тех эпизодах из жизни животных, которые рассказываются людьми для доказательства кажущейся кровожадности животных, на самом деле, их поведение объясняется совсем не злой волей. Возьмем, например, насекомых. Из всего животного царства они считаются воплощением того, что у людей называется злобой, – и что также можно было бы считать злой волей, но вполне вероятно, что определенные элементы их поведения выглядят проявлением злобы или злой воли только для обычного человеческого сознания… У некоторых насекомых личинки могут жить только на живом существе. Только за счет этого они могут питаться; мертвое мясо для них не годится. Поэтому насекомое-родитель, которому предстоит отложить яйца (а из них потом образуются личинки), находит другое насекомое или какое-нибудь небольшое животное, стоящее на более низком уровне развития, наносит укус в один из его нервных центров, с тем чтобы вызвать паралич, и когда он наступает, насекомое аккуратно откладывает яйца, и появляющиеся затем личинки питаются мясом парализованного, но живого животного. Такой способ продолжения рода может казаться нам верхом жестокости и коварства, но на самом деле ни о каком злом умысле, здесь, конечно же, и речи быть не может; насекомым движет инстинкт. Можно ли назвать такое поведение проявлением злой воли? Разумеется, нет, это просто инстинкт воспроизводства рода.

С другой стороны, можно было бы возразить, что насекомыми управляет дух их вида, обладающий сознанием и наделенный злой волей, что эти жестокие элементы поведения насекомых, о которых я рассказала (а можно было бы привести множество других еще более ужасных, жестоких с человеческой точки зрения примеров), как и сами насекомые, скорее всего, должны быть порождением каких-то других безобразных сущностей, наделенных уродливым, демоническим воображением. И это вполне возможно, потому что происхождение насекомых связывают с витальным миром, то есть с сущностями, которые являются не какими-то символическими образами злой воли, но реальным ее воплощением, они живут ею. Они прекрасно осознают свою принадлежность злой воле и с удовольствием готовы исполнять ее намерения. Проявление злой воли в людях – это своего рода отражение – воспроизведение или отражение – злой воли витальных сущностей, очевидно и открыто враждебной по отношению к сотворенному миру, ее стремления сделать его как можно более уродливым, безобразным, вызвать в нем как можно больше страданий и горя. Считается, что мир насекомых создан именно такими сущностями и поэтому насекомые должны быть… Но, в любом случае, если они и причиняют зло, то бессознательно, ими движет только инстинкт. Никакого намерения нанести кому-то вред у них нет. Если так и выходит, то это не их вина: они поступают так, потому что таковы их природные свойства, не больше. Злой же волей, как таковой, я называю стремление делать зло ради самого зла, разрушать ради разрушения, совершать насилие ради самого насилия и получать удовольствие от таких действий. Вот что по-настоящему является злой волей.

Вообще я уверена, что возникновение эгоизма, то есть одного из проводников злой воли, обусловлено появлением ментального начала – разума – на земле. Конечно полной и совершенной уверенности быть здесь не может, как невозможно с полной определенностью отрицать и присутствие злой воли у животных, потому что мы постоянно обнаруживаем все новые и новые обстоятельства, связанные с историей развития сознания во вселенной, постоянно узнаем новые и новые подробности о жизни животных, но, по моим наблюдениям, определенные элементы поведения животных – особенно высших животных – легко объясняются действием инстинкта самосохранения, и в некоторых случаях можно увидеть проявление насилия с их стороны, жестокие действия, лишенные всякой разумности, но можно ли действительно считать это проявлением злой воли?.. С другой стороны, полностью исключать такую возможность нельзя, и я готова допустить это, но тогда пусть кто-нибудь приведет мне известный ему пример, доказывающий обратное тому, что я утверждаю; до сих же пор у меня не было оснований менять свое мнение. Все, что мне известно о жизни животных, убеждает меня, что одними инстинктами, и ничем иным, обусловлено их поведение и потому оно лишено тех уродливых черт, которые являются порождением человеческого разума. Я полагаю, что злая воля у людей – это продукт подобной деятельности разума при непосредственном влиянии витального. Другие существа, наделенные злой волей, – демоны, но эти существа принадлежат исключительно витальному миру, который воплощается в деятельности сил Природы: они хотят делать зло, потому что это доставляет им удовольствие, они хотят разрушать, потому что находят наслаждение в этом.

Довольно распространенным является мнение о какой-то особой жестокости кошек, чаще всего имеется в виду их игра с пойманной мышью: прежде чем съесть ее, они долго забавляются игрой с ней. Именно игрой обычно объясняют эти действия кошек детям. Я же придерживаюсь совершенно другого мнения, потому что мне достаточно хорошо известны особенности поведения этих животных, их повадки. И такое объяснение совершенно неверно. На самом деле обычно происходит следующее: кошка-мать охотится за мышью, чтобы накормить своих котят. Если бы, поймав мышь, она сразу же отдала бы ее своим детям, они бы просто не смогли есть это мясо, потому что в этот момент оно для них еще слишком твердое и жесткое. Да и вообще «подавать» мышь своим маленьким детям в таком виде нехорошо. Поэтому кошка-мать как бы играет со своей жертвой (люди воспринимают это как игру), подбрасывает ее, катает в лапах, отпускает, потом снова ловит – и делает все это до тех пор, пока не доведет свою добычу до нужного состояния, когда ее плоть станет мягче. Как только мясо после такой обработки станет достаточно мягким, готовым для еды ее малышей, кошка тут же отдает его им. Но ни о какой игре с мышью, ни о каком особом и жестоком наслаждении, испытываемом кошкой от этой якобы игры, и речи быть не может! Кошка просто сначала охотится за добычей, а потом готовит из нее еду. У нее ведь нет ни очага, ни печи, чтобы поджарить пищу, сделать ее мягкой, пригодной для еды. Поэтому кошка пользуется своим способом приготовления пищи.

Согласно некоторым воззрениям, жажда пожирания была самым первым проявлением любви у живых существ. Постоянная потребность поглотить, пожрать – так воплощалась сила вселенской любви на ранних стадиях развития жизни. В подтверждение того, что такой взгляд не является таким уж неправдоподобным, полной нелепицей, что пожирание действительно было актом любви, – причем, как это и должно быть в настоящей любви, актом взаимным, – я приведу два известных мне случая из жизни животных, когда жертва, попавшая во власть в одном случае тигра, в другом – змеи, сама отдавалась хищнику, испытывая при этом своего рода экстатическое наслаждение. Итак, вот что произошло с человеком, который, пробираясь с товарищами по джунглям, отстал от них и был схвачен тигром-людоедом. Когда те спохватились и заметили, что одного из них рядом нет, они вернулись назад и, обнаружив следы и поняв, что случилось, бросились на выручку. Им удалось отбить своего приятеля у тигра как раз в тот момент, когда тот уже собирался приступить к трапезе. Когда пострадавший немного пришел в себя, ему посочувствовали, сказав, что он наверно пережил ужасные минуты. И вот что он ответил: «Вы, конечно, не поверите, да я и сам не знаю, как это получилось, что случилось со мной, но когда тигр схватил меня и поволок сюда по земле, меня вдруг охватило чувство огромной любви к нему и страстное желание быть съеденным им!»

И все это отнюдь не выдумка, это правда. Так было на самом деле.

Другой эпизод наблюдала я сама… По-моему, я вам уже рассказывала этот случай – как питон пообедал кроликом. Это было в Париже, в Ботаническом саду. Я была там как раз в то время, когда животных кормили, и в клетку к крупному удаву поместили маленького белого кролика, который тотчас же забился в самый дальний угол клетки, весь дрожа от страха. На него было жалко смотреть: ведь он очень хорошо понимал, что происходит и что его ждет. Он уже видел змей и знал, чем они страшны для него. Змея же, свернувшись в кольца, неподвижно лежала на своей подстилке. Сначала она как будто спала, потом, медленно подняв голову, удав стал смотреть на кролика. Просто смотрел, не шевелясь – и все. И тут я увидела, как кролик вдруг перестал дрожать, потому что страх у него внезапно прошел. До этого он сидел, сжавшись в комок и трясясь как осиновый лист, а тут вдруг стал приходить в себя. Он поднял голову, открыл глаза, взглянул на змею и, не сводя с нее глаз, стал медленно, медленно приближаться к ней, пока не оказался на нужном для удава расстоянии. И тогда змея одним броском – без единого лишнего движения, даже не разворачивая своих колец, можно сказать, не меняя положения, взяла кролика в пасть. Затем она начала перекатывать кролика в пасти, готовя себе обед таким образом. Никакой игры, какой-то жестокой забавы здесь, конечно же, не было. Просто удав готовил себе еду. Сначала он уничтожил, сломал кролику все кости, затем смочил его особыми клейкими выделениями своих желез, чтобы тушка стала достаточно скользкой, и когда весь процесс обработки пищи был закончен, змея начала медленно, с удобством заглатывать свою пищу… Заметьте, в действиях змеи не было ничего лишнего, она сделала всего одно движение – один бросок только для того, чтобы взять кролика, когда тот оказался перед ней. Причем сам удав, повторяю, можно сказать, даже не двинулся к кролику, наоборот, кролик сам приблизился к нему на нужное расстояние.

Вот так все происходит на самом деле… В Природе существует большое разнообразие явлений, много интересного и еще неизвестного нам. Я привела вам пример из жизни животных, в котором люди склонны видеть присутствие злой воли, хотя на самом деле ее нет. Наверное, можно привести и другие примеры природных процессов, которые в большей степени можно было бы считать проявлением злой воли, но я думаю, что, вероятнее всего, возможность воплощения злой воли в материальной жизни – это тот подарок, который человек получил после того, как у него произошел переход от чисто инстинктивной, животной жизни к жизни разумной – в человеческом смысле этого слова – с ее стремлением к индивидуальной обособленности и независимости…

Дорогая Мать, что в действительности называется инстинктом?

Инстинкт – это одно из проявлений сознания Природы. Дело в том, что Природа обладает сознанием и можно говорить об осознанности ее действий, хотя сознание Природы отлично от того, что мы обычно понимаем под индивидуальным сознанием. Существует так называемый родовой или видовой инстинкт. По мнению некоторых, существуют даже «духи рода», то есть у каждого вида животных есть свои властители, определенные сознательные сущности. Конкретная форма инстинкта определяется разнообразием и своеобразием имеющихся в распоряжении Природы приемов; будучи сознательной силой, она знает свои цели, по-своему осуществляет их, она знает, к чему стремится, и знает способы решения своих задач – она сама избирает наилучшие из возможных путей. Для человека ее деятельность представляется хаотичной, его сознание слишком ограниченно, чтобы воспринять природную деятельность в целом, ее осмысленный характер, он видит лишь отдельные детали, части общей картины и потому не способен понять целое: общий его замысел и смысл, но это еще не значит, что их нет и в действиях самой Природы, они есть, так же как есть у Природы и определенная воля, направленная на осуществление ее общего плана, ибо Природа – это некая вполне сознательная субстанция; мы не можем, правда, назвать ее существом, потому что в ней все устроено совершенно иначе, чем у любого существа в нашем понимании этого слова. Когда речь заходит о каком-то существе, в нашем человеческом сознании в первую очередь возникает образ существа, в большей или меньшей степени подобного человеческому, но в любом случае вполне схожему с ним по самому своему принципу жизнедеятельности. В этом смысле Природа не является существом и поэтому я не пользуюсь словом «существо», а называю ее некой сознательной субстанцией, наделенной сознательной, целенаправленно и вполне самостоятельно действующей волей и обладающей огромными силами для осуществления своих целей.

Люди считают деятельность сил Природы слепой и жестокой, но это совсем не так! Они судят о действиях Природы по своим человеческим меркам, которые в этом случае не применимы. Возьмем, например, такое явление, как землетрясение. Оно бывает такой силы, что под воду уходят целые острова и погибают миллионы людей. И человек выносит приговор: «Природа – это монстр». С человеческой точки зрения действия Природы чудовищно жестоки. А что, собственно, произошло? А просто силы Природы устроили Всемирный потоп. Когда вы, прыгая, бегая, занимаясь еще какой-нибудь физической деятельностью, набиваете себе синяк, то скоплению клеток ушибленного места вы наносите тот же вред (ведь вы разрушаете огромное количество клеток), что и землетрясение наносит земле и ее обитателям. Соотношение то же самое; как известно, все познается в сравнении. Для человека с его ограниченным сознанием землетрясение – это грандиозное природное явление, это стихийное бедствие, но, в сущности, это не больше чем просто легкий удар по телу земли (это явление даже не вселенского масштаба).

Это в отношении земли; а что такое землетрясение – то есть какие-то колебания земной коры, пусть и очень сильные, – для вселенной? Пустяк, не больше того, просто событие игрушечного масштаба. Что же тогда будет заметным явлением для вселенной? Исчезновение миров, не меньше. А наши страшные землетрясения – пустячный случай и больше ничего.

Для того чтобы видеть природные явления и события во всей их сложности, правильно, в зависимости от условий, оценивать их масштабы, вы должны расширять свое сознание.

Как вы понимаете, для этого существует множество способов, но здесь мне кажется уместным привести два следующих метода работы над личным сознанием. Один из них, использовавшийся человеком, с которым я когда-то была знакома, состоит в том, что вы лежа на спине и глядя в звездное ночное небо, стараетесь достичь единства с миром звезд, то есть погрузиться в этот бесконечной мир как можно глубже, полностью освободившись от какого бы то ни было ощущения пространственной ограниченности, стать самой беспредельностью, которая превосходит всякую меру, по сравнению с которой размер любого тела, в том числе и земли, всегда будет бесконечно мал; земля становится пылинкой, когда вы приобщаетесь необъятности звездного неба, – я не говорю о вселенной, так как, используя этот способ, вы видите только малую часть ее – звездное небо, к единению с которым вы стремитесь. По мере того как вы достигаете этого единства, вы освобождаетесь от ограничений своего обыденного сознания и обретаете способность правильно осознавать явления вселенского масштаба. Это хорошее упражнение.

Но и другой пример, который я собираюсь привести вам, не хуже, так что вместе они составляют очень поучительное и полезное целое. Итак, давайте сопоставим два явления: представьте, что вы идете по улице, которую в то же время пересекает большое количество муравьев, – предположим, они меняют место своего обитания, вы их, однако, не видите; вы делаете один шаг, потом другой, совершенно не заботясь о том, как вы их делаете, и, сами того не ведая, давите многие сотни этих существ. Будь вы на месте какого-нибудь из этих муравьев, вы, конечно же, сказали бы: «О, какая-то злая и неразумная сила принесла это несчастье!» А вы – человек – вы просто идете по улице, вот и все. А теперь представьте себе, что есть существа, для которых мы – те же муравьи. Один шаг такого существа, другой – и миллионы людей гибнут, а само существо и не знает об этом! У него нет никакого злого умысла, оно погубило людей совсем не нарочно. Оно просто перемещается в пространстве и ничего больше. Единственным различием, которое вы можете отметить, является то, что человек способен мыслить и осознавать, что именно с ним происходит, а муравей – нет, хотя я не вполне уверена, что на самом деле это всегда именно так. Не вполне. Полностью поручиться никак не могу. Ну, на сегодня все, дети мои.