Лезвие бритвы, или золотая середина
Лезвие бритвы, или золотая середина
Когда речь заходит о духовной работе, то часто можно слышать, что в ней человек должен пройти между Сциллой и Харибдой — между добром и злом. Но древние греки хорошо знали, что не существует добра и зла и поэтому для аргонавтов были одинаково опасны оба чудовища. Для духовного искателя тоже одинаково опасны обе ловушки — как добра, так и зла. И даже более того, ловушки добра изощреннее и привлекательнее. Они подобны сиренам, привлекающим людей своим прекрасным пением, чтобы потом пожрать их. По-видимому тем, кто читал «Одиссею» Гомера о приключении героя, проплывающего мимо острова-ловушки для мореплавателей понятно, что так называемое добро — это просто более привлекательная ловушка для ищущих наслаждения в материальном мире. Но в этом произведении даны и методы, используя которые можно избежать ловушки. Море — это жизнь в материальном мире. Корабль — это сила духа, это внутренняя опора для каждого духовного искателя. И Одиссей просит, чтобы его привязали к мачте корабля: Он полностью отдал себя в руки Божественной воли, не полагаясь на свои усилия. Его друзья, для того чтобы не быть соблазненными пением сирен, заткнули свои уши воском и таким образом смогли избежать острова-ловушки, который был так привлекателен для того, кто прекрасное пение принимал за добро. Заткнуть уши воском значит отвернуться от видимости добра, отстраниться от него и даже не смотреть в его сторону, выполняя свою духовную работу.
В действительности не существует пути между добром и злом, и равновесие, которое должен удерживать духовный искатель, не располагается между этими двумя соблазнами. Оно над ними, в преддверии истинного «Я», где искатель может найти для себя место, и наблюдать за соблазнами этого мира, принимающими облик или добра, или зла. Но пока человек вынужден пользоваться своей материальной оболочкой, которая принадлежит этому миру, он будет находиться в состоянии, когда соблазны могут захватить его и увлечь с духовного пути. И конечно, при этом добро и зло, с точки зрения человека, будут пытаться привлечь его внимание на свою сторону, чтобы хоть малая часть человеческого сознания была заинтересована каким-либо соблазном. Это приводит к тому, что по тонкому мосту осознания в сторону человека начинает течь яд соблазна, соединяющий человека с объектом внимания; и чем дольше внимание удерживается на соблазне этого мира, тем больше срастаются они вместе. Затем наступает время, когда соблазн начинает переделывать человека по образу и подобию своему. И чем дольше продолжается связь соблазна, которым может быть как добро так и зло, тем труднее будет отделить от него сознание человека. В каждом человеке есть часть, которая опирается на внешний мир, — это эго, и какого бы результата не добивался он на духовном пути, его эго будет тотчас трансформировать эти результаты в свою пользу. И если человек недостаточно восприимчив и искренен, то его внутренняя работа, будет делать его все более эгоистичным и все дальше уводить в направление его значимости. В этом случае эго подобно балласту, который становится все больше по мере того, как человек стремится оторваться от всего, что делает его рабом материального мира. И у человека, искателя истины, есть только одна надежда — на Божественную помощь, и он должен приложить все свои силы, для того чтобы выдержать атаки внешних сил. При этом терпение незаменимо. Требуется какое-то время, когда помощь придет, и в этот промежуточный период духовный искатель может оказаться как бы подвешенным: он уже оставил одну опору, но еще не приобрел другой. И в это время он особенно уязвим. Это время испытаний на искренность.