О жизни и смерти
О жизни и смерти
Жизнь каждого человека подчинена какой-либо доминирующей идее, отходящей, словно ветвь, от основного ствола Главной Доминанты — жизни и смерти. Но мы живем так, как будто бессмертны. В то же время мы с первого дня своего рождения постоянно умираем. Смерть чувствует себя хозяйкой в клетках нашего тела, постепенно разрушая его. Она отбирает нашу энергию и здоровье, а в конце опустошает наш ум.
Идея смерти проходит через каждое мгновение человеческой жизни. Более того, нам нравится идея смерти. Наша жизнь больше похожа на умирание, чем на действительную жизнь. Мы всегда помним, что должны умереть в каком-то возрасте, и наша вера в близкую смерть ускоряет наш физический конец. Мы уверены, что сквозняк вызовет у нас насморк или что-нибудь более серьезное, и мы действительно заболеваем. Мы боимся пить воду из-под крана, и в результате получаем расстройство желудочно-кишечного тракта после “сырой” воды. Мы всегда боимся и этим самым создаем в себе патологические модели, разрушающие нас самих.
Наше стремление утвердить себя и наши усилия выжить в этом мире мы называем жизнью, но в последний ее час мы вдруг осознаем, что наша жизнь прошла впустую. Что ничего значимого мы не сделали и исправить что-либо уже поздно. Именно в это время для большинства из нас становится понятной ложь нашей жизни. Ни дети, ни наши заслуги, ни наши религии не спасают нас от диалога со смертью, в котором последнее слово остается за ней. Именно в это время мы в полной мере осознаем свое одиночество и беспомощность перед бесконечностьью.
Мы постоянно защищаемся, оправдываясь или нападая. Этим самым все наши неудачи мы несем с собой, хотя реально неудач не существует. Есть только наше отношение к событиям, наша их оценка с позиции эго.
Нередко мы вспоминаем несправедливости по отношению к нам, сортируя их и коллекционируя, переоценивая и накапливая в таком количестве, что все вокруг нас, преломленное через зеркало прошлого, становится невыносимым, а отношения с близкими людьми — нетерпимыми. Такого рода воспоминания служат своеобразными мостами от неприятного прошлого к неприятному настоящему, соединяющими все это в один неподъемный конгломерат. Такая непосильная ноша делает нас слабыми и неуверенными, заставляет нас ожидать от будущего неудач и неприятностей. Все эти страхи, болезни, постоянное стремление защищаться, неуверенность, мнительность — это все вибрации смерти.
И люди ищут выход из тупиков, которые щедро разбросаны жизнью на их пути. Они в постоянной тревоге из-за своей незащищенности. Где-то в глубине души они смутно понимают, что смысл жизни не в продолжении рода человеческого и тем более не в материальном благоустройстве своей жизни и всего мира в целом. Иногда приходит осознание, что человеческая жизнь предназначена для чего-то другого. Что кроме материального есть что-то еще, ради чего стоит жить. Но все это так смутно, так неопределенно, что, не имея времени осознать это, мы вновь без оглядки бросаемся в водоворот жизни.
Иногда это неопределенное внутреннее чувство настолько овладевает нами, что мы начинаем метаться в поисках чего-то нового, находящегося за пределами материальной жизни, и нередко попадаем в сети оккультизма или втягиваемся в какую-нибудь секту, или же вступаем под своды храма какой-либо религии.
Но религия — это не духовность. Это только форма, в которую она может быть облачена. Я говорю "может быть", потому что в подавляющем большинстве случаев люди довольствуются только формой, а духовность формы не имеет.
Наше стремление втиснуть себя в рамки традиций, догм, религий, идей тоже вызвано страхом смерти, стремлением хоть как-то защититься от нее… Хотя бы надеждой.
Мы слишком одиноки в этом мире и поэтому предпочитаем жить среди соратников, единомышленников, друзей и т. п., хотя иногда и понимаем, что единство с кем-либо — только иллюзия общности. Мы отражаем наших близких в себе не такими, каковы они есть на самом деле. Они соответствуют нашему отношению к ним. Как уже говорилось выше, мы осознаем мир через его модели, созданные нашим умом, и поэтому невольно вносим в него много субъективного. И только через такую искаженную действительность, через модели, не соответствующие оригиналу, мы общаемся друг с другом.
В конечном счете получается, что мы не можем непосредственно общаться с кем бы то ни было. Между миром и нами наш ум воздвигает посредников, которые существуют внутри нас. Это их мы прежде называли моделями. Мы осознаем только их. Для нас это единственный способ общаться с миром. Но это абсурд, — скажете вы, — здесь нет никакого общения с миром, есть только общение с самим собой. Но, к сожалению, наше эго не доверяет нашей способности общаться с реальностью. Оно подменяет ее моделями, которые далеко не всегда соответствуют оригиналу.