Причины апокрифирования до и после изобретения книгопечатания

Причины апокрифирования

до и после изобретения книгопечатания

Судя по примеру Поджо Браччолини, основной движущей силой апокрифирования античных классиков в докнигопечатную эпоху была жажда наживы. Эта причина, конечно, оставалась и после появления печатных книг.

Здесь следует заметить, что традиция рукописной книги очень долго сохранялась и после изобретения книгопечатания.

«Замечательное свидетельство о случае перевеса числа рукописей над числом печатных научных книг в научной библиотеке второй половины XVI в. принадлежит английскому математику, алхимику и астрологу Джону Ди (John Dee, 1527—1608); он утверждал, что из 4000 книг его библиотеки на долю печатных произведений приходилась только 1000» ([100], стр. 56).

В Италии, наряду с уже широко развитым книгопечатанием, существовало мощное течение рукописной традиции, носившее библиофильский характер: «роскошные греческие кодексы с текстами античных авторов создаются по заказу гуманистов и коллекционеров–меценатов. Такие кодексы переписываются уже не только греками, но и самими итальянцами. Так, например, в первой половине XVI в. Джованни Бернарде Регазола, по прозвищу Феличиано, преподаватель греческого языка и латыни в Венеции, создавал изысканные манускрипты, содержащие тексты греческих медиков» ([100], стр. 109).

Кто знает, сколько таких списков было впоследствии отнесено ловкими перекупщиками и доверчивыми учеными, скажем, в VIII век? На территории бывшей Византийской империи очень долго не было греческих типографий, «поэтому из–за отсутствия типографий в Греции книгу переписывали от руки — в монастырях, при церквах, в : школах, в больших городах и самых отдаленных уголках» ([100], стр. 106). «Привозимая из Италии печатная греческая книга даже в самой малой степени не удовлетворяла существующей потребности в книге, а в отдаленные уголки Греции она не доходила совсем» ([100], стр. 110).

Многочисленные рукописные списки, возникавшие, таким образом, уже с печатных изданий, после своего обнаружения могли быть объявлены «древними».

 Интересно было бы исследовать явные опечатки в известных изданиях классических и религиозных книг для проверки, не повторяются ли эти опечатки и в «старинных» манускриптах, считаемых за более ранние оригиналы?

 В начальный период книгопечатания, кроме наживы, могли существенную роль играть и другие факторы? Например, молодой, начинающий автор, не имея еще громкого имени, испытывает значительные трудности в публикации своих произведений. Часто единственный для него выход — поставить на рукописи какое–либо древнее имя, уже достаточно известное и гарантирующее книге распространение в читательской среде. Сам автор выступает при этом как переводчик, как первооткрыватель «древнего текста», приобретая тем самым первоначальную известность.

Впрочем, нечто аналогичное происходило и в допечатный период. Скажем, хорошо известно приписывание Златоусту произведений, ему не принадлежащих. М.И.Сухомлинов объясняет, что «авторское самолюбие, перебирая различные пути к известности, останавливается на имени Златоуста, как на самом надежном ручательстве в успехе произведения. Поэтому в разное время многие из пишущих греков выставляли имя своего достопамятного соотечественника на собственных сочинениях, далеко не совершенных» (см. [71], стр. 43).

И в допечатную, и в послепечатную эпоху автор «опасной» в идеологическом отношении книги (скажем, антицерковной) мог прикрыться, как щитом, древним именем, лишая себя славы, но удовлетворяясь возможностью распространения своих взглядов. Такого рода мимикрия могла быть многослойной.

Например, известен резко антихристианский писатель II века Цельс. Его сочинения до нас не дошли, а его взгляды известны только по сочинению опровергавшего его Оригена. Обращает на себя внимание, что Ориген, подробно цитируя Цельса и аккуратно излагая его взгляды, никак, по существу, их не опровергает, ограничиваясь грубой бранью и заявлениями типа «это невозможно, ибо противоречит Священному писанию». Не является ли здесь Ориген лишь маской антиклерикального автора, решившего в такой форме изложить свои взгляды? Цитирование Оригеном Цельса настолько подробно, что современные исследователи смогли «восстановить» по этим цитатам, по существу, все сочинение Цепьса (см. например [111], стр. 104).

Не является ли также тонким издевательством антиклерикального автора–апокрифиста и знаменитое изречение Тертуллиана: «Верю, потому что абсурдно»?