Апокрифичность «античной» литературы

Апокрифичность «античной» литературы

Конечно, недоверчивость «а–ля Ардуэн» смешна, когда она безосновательна. Поэтому–то мы и посвятили почти весь этот первый том изложению разнообразнейших соображений, её оправдывающих. Мы не будем их здесь все повторять и напомним только два, имеющих общий характер.

Существует универсальный признак, пригодный для текстов любого содержания и позволяющий оценить время их создания. Он состоит в том, что любой текст, написанный грамотным, литературно правильным и орфографически безошибочным языком, предполагает уже существование и достаточно широкое распространение печатной продукции и потому написан уже в эпоху книгопечатания.

Для того чтобы писать правильно, нужно довести орфографический навык до автоматизма, для чего необходимо читать много орфографически стандартизованной литературы и писать многочисленные диктанты. Первое невозможно без печатного станка, а второе — без обилия дешевой бумаги. Создание литературного произведения, отвечающего простейшим требованиям формальной правильности, требует многочисленных черновиков и предварительного опыта литературной деятельности, что опять–таки без бумаги немыслимо. Все сотни книг, которые якобы написали древние писатели, не могли быть созданы на пергаменте, папирусе, восковых табличках и т.п., необходима была бумага.

Поэтому всякий манускрипт, в котором орфография не индивидуальна и обнаруживает старания автора соблюдать орфографические условности, характерные для печатных книг, должен считаться произведением эры книгопечатания. Тексты же с более или менее индивидуальной орфографией, в которых проявляется определенная литературная опытность автора, следует считать произведениями непосредственно предшествующей эпохи, когда книгопечатания не было еще, но бумага уже была. Этот вывод относится в первую очередь к «античным» произведениям.

Коль скоро на эти произведения пала тень подозрения, улики их средневекового происхождения начинают появляться как из–под земли. Их позднее происхождение независимым образом вытекает, например, из того, что сохранение на протяжении многих сотен и даже тысяч лет оригинальных древних текстов путем их постоянного переписывания абсолютно невероятно. Попытка видеть в монастырях те центры, которые донесли до нас античные знания, наталкивается на глубокие противоречия. В частности, религиозные фанатики являются плохими кандидатами на звание коллекционеров языческих текстов, уничтожение которых предписывалось им в обязательном порядке. Европейские монастыри могли сохранить только какие–то фрагменты произведений, написанных в эпоху каролингского Ренессанса, откуда, по–видимому, и пошли многие «античные» имена. В эпоху Возрождения эти фрагменты были превращены талантливыми писателями в развернутые исторические романы, которые затем и были восприняты как оригинальные «древние» тексты. Большинство этих текстов является, надо думать, добросовестными амплификациями, хотя не следует забывать и о большом количестве прямых подлогов, вызванных повышенным спросом на древность, а также о широко применявшейся системе античных псевдонимов, употреблявшихся по многим мотивам (например, при опубликовании произведений, дух и содержание которых были опасны для автора, античный псевдоним предохранял от государственных или церковных преследований).

Таким образом, все так называемые «античные» сочинения мы должны считать творением средних веков и эпохи Возрождения. Возможно, что их авторы и пользовались какими–нибудь документальными, не дошедшими до нас источниками, но эти источники вряд ли старше IV века н.э.. (во всяком случае, так получается при анализе, содержащихся в античных сочинениях описаний солнечных и лунных затмений; см. гл. 2, 5).

Поэтому из «античных» сочинений мы не можем надеяться извлечь надежную информацию о событиях ранее IV века.