Тяжелое наследство Дворца пионеров

Одним из самых богатых олигархов дореволюционной эпохи в Екатеринбурге считался Лев Иванович Расторгуев, владелец двух Кыштымских, Каслинского и Князе-Петровского заводов. Его особняк на Вознесенской горке при Советской власти был отдан под Дворец пионеров, ныне Дворец детского и юношеского творчества. Правда, у детворы оказалось не вполне приятное соседство в виде… призраков, давно уже облюбовавших помещения особняка. Сотрудники и школьники, которые занимаются здесь в многочисленных кружках, передают из уст в уста легенды о привидениях, которых иногда видят в просторных залах: в зеркалах мелькают отражения то худенькой бледной девушки в светлом платье, то юноши в окровавленной одежде.

Начиная строительство, Лев Расторгуев в качестве архитектора подрядил каторжного из тобольской тюрьмы, которому пообещал свободу за хорошую работу. Но своего купеческого слова не сдержал. Оказавшись вновь на каторге в кандалах, несчастный проклял свое творение и его хозяев, после чего повесился.

Лев Расторгуев имел на совести и другие грехи. Он якобы уморил свою первую жену, чтобы жениться на цыганке. И проклятья погубленных им не прошли бесследно. От двух жен заводчик имел 21 ребенка, из которых в живых остались только две дочери (остальные дети умирали в младенчестве). Их выдали замуж за купцов, один из которых прославился расстрелом крестьян, возмутившихся его притеснениями, а второй истязал в подвалах особняка безнадежных должников.

Еще одна дочь, будучи в подростковом возрасте, полюбила молодого мастера из крепостных. О романе донесли Расторгуеву, и тот приказал запороть мастера насмерть, а дочку посадил под домашний арест. Но однажды ночью она сумела выбраться в сад и утопилась в пруду.

Бывших хозяев усадьбы на Вознесенской горке давно нет, но в ее стенах до сих пор обитают призраки замученных ими людей, в том числе привидения первой жены Расторгуева и архитектора-каторжника. А те, кто гуляет с собаками в парке возле бывшего дворца, замечают, что животные подчас ведут себя в нем странно: словно видят кого-то невидимого.