III. Собою обвиненный

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

III. Собою обвиненный

1. Лишь осудившие самих себя способны осуждать. Готовясь сделать выбор, ведущий к новым результатам, нужно прежде всего усвоить одну идею. Должен войти в привычку ответ, столь характерный для всех твоих деяний, что он становится твоею первою реакцией на все соблазны, на каждую сложившуюся ситуацию. Постигни это и хорошо запомни, ибо именно здесь отсрочка счастья сокращается на такой интервал времени, который трудно осознать. Ты ненавидишь брата не за его грехи, а только за свои собственные. Какую бы они ни принимали форму, его грехи всегда заслонят собою факт твоей веры в то, что они — твои, а посему заслуживают "праведной" атаки.

2. Зачем иначе считать грехами его грехи, если бы ты не верил, что они непростительны в тебе? Зачем им быть реальными в нем, когда бы ты не верил, что они — твоя реальность? И отчего ты нападаешь на них повсюду, если не из ненависти к самому себе? Разве ты — грех? Любой своей атакой ты отвечаешь "да" и подтверждаешь ею свою виновность, и должен воздать кому–то в той же мере, в какой заслуживаешь сам. Чего же ты заслуживаешь, если не того, что ты есть? Если бы ты не верил, что заслуживаешь атаки, тебе и в голову бы не пришло кого–то ею одарить. Зачем это тебе? Что в том за польза? Какого ты желаешь результата? И может ли убийство обернуться благом?

3. Грехи — в телах. Их не воспринимают в разуме. В них не усматривают целей, их видят действием. Ведь действие — удел не разума, а тела. Поэтому–то и виновно тело в своих поступках. В нем не распознают пассивного предмета, послушного твоим приказам и ничего не совершающего от себя. Если ты — грех, ты и есть тело, ведь разуму деяния недоступны. И цель должна быть в теле, а не в разуме. Должно быть, тело и действует самостоятельно, и побуждает самое себя. Если ты — грех, то разум замурован в теле, цель его отдана его тюрьме, которая и действует вместо него. Тюремщик сам не следует приказам, он лишь осуществляет надзор за исполнением их узниками.

4. Но узник как раз тело, а не разум. Телу мышление не свойственно. Нет у него способности учиться, прощать или порабощать. Оно не отдает приказов разуму и не определяет тех условий, которые тот должен выполнять. А узником оно содержит только разум, согласный пребывать в тюрьме. Оно заболевает по настоянию разума, желающего быть у него в плену. Тело и старится, и умирает, поскольку разум болен в себе самом. Обучение — вот всё, что приводит к переменам. Тело вне обучения не меняется, покуда разум не предпочтет, чтобы оно изменило свою внешность, согласно с изменившейся целью разума. Ведь постигает только разум, и только в нем возможны перемены.

5. Разум, себя считающий грехом, имеет одну цель: увидеть в теле источник греха, чтобы держать его в тюрьме, которую он выбирает и охраняет, и держит в страхе перед ней себя, спящего пленника свирепых псов злобы, ненависти, болезней и атак, старения и боли, страданий и невзгод. Здесь дорожат идеей жертвы, ибо здесь властвует вина, приказывая миру быть ей подобным: местом, где милосердия не отыскать и где не устоять против опустошительного страха, разве что в смерти и убийстве. Именно здесь ты создал грех, а грех не обитает в счастливых и свободных, ибо они — враги, которых нужно уничтожить. В смерти грех сохранен и те, кто отождествляют себя с грехом, должны погибнуть за то, чем они считают себя.

6. Возрадуйся же, что видишь всё, во что веришь, и что веру свою тебе дано менять. Тело последует за переменой. Оно не поведет туда, где быть ты не желаешь. Тело твой сон не охраняет и не мешает пробуждению. Освободи же тело из тюрьмы и более никогда ни в ком не будешь видеть пленника того, от чего сам избавился. Ты не захочешь ни обременять виною избранных врагов, ни сковывать иллюзией изменчивой любви тех, в ком видишь своих друзей.

7. Невинные освобождают из благодарности за собственное освобождение. Всё видимое ими поддерживает их свободу от смерти и тюрьмы. Открой же разум переменам, и древнего наказания не последует от брата или от тебя. Ибо Господь сказал: не существует жертвы, которую возможно попросить, не существует жертвы, которую возможно принести.