VII. Видение спасителя
VII. Видение спасителя
1. Постижение есть перемена. В помощь тебе спасение не ищет средств, всё еще чуждых твоему мышлению, не производит перемен, которые ты не способен распознать. Концепции нужны, покуда длится восприятие, а изменение концепций и входит в задачу спасения. Ибо спасение должно иметь дело с контрастами, а не с истиной, неизменной и не имеющей противоположности. В мирских концепциях виновные — "плохие", невинные — "хорошие". Каждому в этом мире свойственна концепция себя, где он подсчитывает всё "благое" в себе для извинения "зла". Ни в ком не доверяет он "добру", считая, что за ним таится "зло". Эта концепция подчеркивает вероломство, и в ее контексте доверие становится немыслимым. Концепцию не изменить, покуда ты в себе воспринимаешь "зло".
2. Покамест ты видишь преимущества в атаке, собственных "злобных" мыслей не распознать. Возможно, временами, ты будешь их узнавать, но не увидишь их бессмысленность. Поэтому–то и придут они в пугающей форме, со скрытым содержанием, чтобы поколебать твою жалкую концепцию себя и очернить ее еще одним "преступлением". Ты неспособен подарить себе свою же невиновность, ибо ты в полном замешательстве по поводу себя. Но стоит единственному брату предстать в твоих глазах достойным твоего полного прощения, твоя концепция себя полностью изменится. Твои "злокозненные" мысли полностью прощены вместе с его мыслями, поскольку ты им не позволил на тебя влиять. Ты отказался быть символом его вины и зла. Отдав свое доверие благому в нем, ты отдал его благому в самом себе.
3. На языке концепции это означает, что ты в нем видишь более чем тело, ибо добро — вовсе не представление о теле. Поступки тела воспринимаются как исходящие из более "низменной" части тебя, как впрочем и его. Когда внимание сосредоточено на добром в нем, тело утрачивает свою живучесть в твоих глазах и постепенно воспринимается не более чем тенью, очерченной вокруг добра. Такою станет твоя концепция собственного я по достижении мира, лежащего за пределами картины, которую способны предложить телесные глаза. Ведь ты не станешь толковать чего–либо без Помощи, Которую Единый дал тебе. А в Его видении есть мир иной.
4. Ты живешь столько же в том мире, сколько в этом. Ведь оба они суть "я–концепции", взаимозаменяемые, но несовместимые. Контраст меж ними много глубже, чем ты думаешь, ибо ты полюбишь эту концепцию себя, поскольку она создана не для одного тебя. Рожденная в дар тому, кого ты не воспринимаешь как себя, она дарована тебе. Ибо твое прощение, предложенное ему, принято нынче для вас обоих.
5. Поверь в него, идущего подле тебя, чтоб изменилась твоя пугающая концепция себя. Узри благое в нем и ты не побоишься собственных "злобных" дум, которые уже не заслоняют видение его. Всё, что для подобной переориентации необходимо — это желание счастливой перемены. Большего не потребуется. Во имя этого, не забывай, что принесла с собою твоя нынешняя концепция себя и радуйся контрасту, предложенному тебе. В протянутую руку ты примешь дар доброго прощения, тобой предложенного столь же нуждающемуся в нем, как и ты. Пускай жестокая концепция себя изменится на ту, что принесет тебе Божий покой.
6. Твоя нынешняя концепция "я" гарантирует твоей здешней функции вечную незавершенность, неосуществимость. Тем самым она обрекает тебя на ощущение глубокого уныния и тщеты. Однако не нужно фиксировать на ней внимание, если только ты не выберешь удерживать ее без всякой надежды на перемены, хранить ее недвижно в тайниках разума. Лучше отдай концепцию Тому, Кто понимает, как изменить ее, чтобы она служила функции, назначенной тебе: нести себе покой, который ты отдашь, чтобы он стал твоим. Альтернативы — в твоем разуме к твоим услугам, и ты способен себя увидеть по–иному. Разве не лучше глядеть на себя взглядом, необходимым для спасения мира, а не глазами недруга спасению?
7. Концепция "я" стоит щитом, безмолвной баррикадой на пути истины и заслоняет ее от твоих глаз. Всё, что ты видишь, суть призрачные лики, ведь ты на них глядишь как сквозь преграду, затеняющую и искажающую зрение, поэтому–то всё и кажется тусклым в неясном свете. Свет отстранен ото всего, на что ты смотришь. Самое большее — мелькнет перед тобою тень того, что за пределом видения. Самое малое — ты просто смотришь в темноту, воспринимая ужасающие образы, принесенные идеями виновности, концепциями, вызванными к жизни страхом. Ты видишь ад, поскольку страх и есть ад. Всё, данное тебе, дано для твоего освобождения: и зрение, и видение, и внутренний Наставник уводят тебя из ада прочь, со всеми, кого ты любишь — подле тебя, а с ними вместе и со всей вселенной.
8. Узри же свою роль внутри вселенной! Бог Жизни и Любви доверил каждой части подлинного творения всё избавление от адских мук. Своею милостью Он каждому позволил быть спасителем святых, порученных его заботе. И каждый это постигает, впервые поглядев на брата своего как на себя, и в нем, как в зеркале, узнав себя. Так каждый отбрасывает концепцию я, ибо теперь ничто не вклинивается между его зрением и тем, на что он смотрит, чтобы судить увиденное им. В этом едином видении каждый увидит лик Христа и поймет, что он глядит на всех, как на него. Ведь ныне на месте прежней тьмы сияет свет, и с глаз его спадает пелена.
9. Завеса, отделяющая лик Христа, страх перед Богом и спасением, любовь к вине и смерти — всё это разные имена одной ошибки: существование бреши между тобой и братом, которых разъединяет и отстраняет друг от друга иллюзия себя. Меч Немезиды ты вручил иллюзии тебя, чтобы с оружием в руках она отстаивала пространство между тобой и братом, держа расщелину свободной от любви. Покуда этот меч в твоих руках, ты принимаешь тело за себя, поскольку ограниченному разделением тебе не увидать того, кто держит зеркало, отражающее иное воззрение на него, а следовательно и на тебя.
10. Что же такое искушение, как не желание оставаться в адских муках? А что оно способно породить, кроме такого образа тебя, который претерпевает агонию и муки ада? Кто отказался от подобного воззрения на брата, не только спас себя, но стал спасителем всех остальных. Бог каждому доверил всех, ибо избавленный частично стал бы частичным избавителем. Святые, коим Бог поручил тебя спасти, — все те, кого ты видишь или встречаешь, не зная кто они; все те, кого ты видел мельком и забыл; все те, кого ты знал давно и кого еще только встретишь, те, что уже забыты и те, которые еще не родились. Ведь отдал тебе Бог Своего Сына, чтобы его спасти от всех его концепций.
11. Но разве можно стать спасителем Божьего Сына, предпочитая быть в аду? Как ты познаешь его святость, видя его врозь со своею святостью? Ведь святость видится глазами святости, устремленными к невинности внутри и ожидающими видеть ее повсюду. К ней обращаются глаза святые в каждом увиденном, дабы он оправдал их ожидания. Таково виденье спасителя: во всех он видит собственную невиновность, повсюду видит свое собственное спасение. Концепцию себя не вклинит он между спокойными открытыми глазами и тем, что они видят. Он свет приносит ко всему, чтобы увидеть всё, как оно есть.
12. В какой бы форме ни явилось искушение, оно всегда отразит желание быть не тем я, которое ты есть. Отсюда рождается концепция, гласящая, что ты есть то, чем желаешь быть. Она останется концепцией твоего я покуда тебе дорого желанье, давшее ей жизнь. Покамест ты его лелеешь, ты видишь брата подобным тому я, чей образ порожден твоим желанием. Зрение лишено силы творить, поэтому оно — лишь отражение желания. Но оно может выражать и ненависть, и любовь — в зависимости от простого выбора: соединиться с видимым или держаться как можно дальше от него.
13. Видение спасителя свободно от любых суждений о твоем брате, как и от любого суждения о себе. Оно ни в ком не видит прошлого. Так оно служит непредвзятому уму, незатемненному старинными доктринами, готовому глядеть только на то, что в настоящем. Видение спасителя не судит, ибо оно не знает. И признавая это, оно лишь спрашивает: "Каков смысл видимого мной?" Тогда придет ответ. И дверь откроется, чтобы лицо Христа светом своим сияло просящему в невинности о том, чтобы увидеть скрытое завесой старых идей и древних концепций, лелеемых так долго и заслонявших видение Христа в тебе.
14. Будь бдителен к соблазну и помни, что он — не более чем бессмысленное и безумное желание сделать себя не тем, что ты есть. Подумай так же, чем бы ты при этом стал. Объектом боли и безумия, и смерти, и вероломства, и черного, безысходного отчаянья, узником несбывшейся мечты и исчезающих надежд, за исключением надежды умереть и тем покончить с устрашающим сном смерти. Это и есть соблазн, не более того. Трудно ли сделать выбор против этого? Подумай, что есть искушение, и обратись к реальным альтернативам для выбора. Есть два пути. Пусть видимость многочисленных возможностей не обманывает тебя. Есть только ад и Рай; из них ты выберешь одно.
15. Пусть же свет мира, подаренный тебе, не остается спрятанным от мира. Свет миру необходим, ведь мир, на самом деле, темен; люди его в отчаянии, поскольку видение спасителя утаено от них, и всё, что они видят — смерть. Спаситель их не знает и им неведом; глядит на них закрытыми глазами. Они не видят, покуда он не посмотрит на них, открыв глаза, и не предложит им прощения, а заодно — себе. Разве же соблазнишься ты не слушать Господа, сказавшего тебе: "Освободи Моего Сына!", когда поймешь, что просит Он свободы для тебя? Чему еще, если не этому, может учить сей курс? Чему еще, если не этому, можно учиться?