Сиддхи из соседнего двора

Когда мы говорим о научном исследовании сиддхи, мы должны отдавать себе отчет в том, что наука в состоянии исследовать. Научные методы прекрасно подходят для измерения и моделирования физического мира – от атомов до звезд, и от бактерий до человека. Если же мы хотим убедиться в реальности какого-то явления, в том, что это не пустая видимость и не случайное совпадение, мы должны обратиться к контролируемым лабораторным исследованиям. Лабораторные исследования не занимаются грубым, беспорядочным повседневным миром. Они призваны исследовать искусственно воссозданные и поставленные под строгий контроль вариации этого мира.

В лаборатории живые клетки исследуются в чашках Петри. Электрическая активность человеческого мозга измеряется, когда испытуемый рассматривает специально подобранные изображения. Нам под силу вычислить статистические сдвиги в распределение вероятностей случайных событий.

Цена высокой степени уверенности в исследуемом вопросе – это сужение фокуса и определение границ исследования. В результате эффекты, получаемые в лаборатории, дают бледную картину происходящего в реальности. Это особенно верно при изучении спонтанного поведения человека.

Кроме того, научные методы не особенно эффективны для измерения чисто субъективных состояний. Психологические и физиологические исследования позволили нам составить представление о том, что происходит в мозгу человека в сознательном состоянии, и даже до некоторой степени – в бессознательном, но мы не можем знать этого наверняка. Наблюдение за медитирующим йогом немного скажет нам о том, что представляет собой переживание самадхи.

Тем не менее некоторые сиддхи могут быть изучены в строго контролируемых лабораторных условиях, поскольку они имеют эффекты, поддающиеся объективной оценке. Например, мы можем установить, заслуживают ли доверия сиддхи, связанные с ясновидением или предвидением, мы можем также проверить некоторые экстраординарные способности управления функциями тела силой разума, и можем выяснить, существует ли воздействие на предметы силой разума.

Однако мы должны отдавать себе отчет, что найти людей со способностями Будды, которые согласились бы продемонстрировать свои умения в лаборатории, будет крайне непросто. Кроме того, как уже упоминалось ранее, большинство эзотерических традиций предостерегают своих последователей против публичной демонстрации таких способностей. Так что для лабораторных исследований сиддхи мы можем рассчитывать, главным образом, на людей из трех категорий: обладающих особыми способностями, подтвержденными в ходе предыдущих лабораторных исследований; практикующих медитацию и йогу, и – что случается чаще всего – на добровольцев, которые ничему не обучались, мало что умеют, но горят желанием поучаствовать в экспериментах.

Не имея возможности изучать «сливки сиддхи», мы должны понимать, что результаты наших исследований будут мало впечатляющими и спорадическими. Это означает необходимость сбора огромного объема данных для получения уверенности в результатах. Но изучение среднестатистических людей имеет и свое преимущество. Если окажется, что Джон Смит из соседнего двора показывает положительный результат, то мы можем сказать с уверенностью, что сиддхи входят в спектр возможностей большинства людей. Легче признать реальность некой способности, если она является частью базового человеческого потенциала, доступного каждому, а не редчайшей идиосинкразией, присущей горстке избранных во всем мире.

Я подозреваю, что есть на свете и такие люди, которые обладают сиддхи высокого уровня не вследствие упорной практики, а по прихоти природы; однако таких должно быть очень немного. Исходя из личного опыта лабораторных исследований экстрасенсорных способностей, я могу сказать, что настоящим талантом обладает примерно один человек на десять тысяч.