Омар Хайям

Совершенно аналогична ситуация и со знаменитым Омар Хайямом. Лишь специалистам известно (см.[141], стр.5—9), что рубайи Хайяма, были впервые опубликованы в английском переводе только в 1859 г. английским поэтом Эдвардом Фицджеральдом, а их персидский оригинал вышел в свет через два года в Тегеране, хотя имя поэта Хайяма и упоминалось в европейской литературе еще в 1700 г. Эти рубайи рисуют невероятно противоречивый образ его автора (и любителя наслаждений, вина и женщин, и разочарованного скептика, и религиозного мистика). Чтобы разрешить эти противоречия, было предположено, что они отражают постепенную эволюцию авторских взглядов от юношеского эпикурейства до старческого мистицизма.

Впрочем, состав рубайята Хайяма до сих пор неясен. «В 1857 г. в Париже французский востоковед М.Никола издал «Рубайат» Хайяма, включив в свой сборник 454 четверостишия. В 1897 г. известный русский востоковед В. А. Жуковский… показал, что из 464 рубай в издании Никола 82 приписываются 39 (!) другим поэтам, жившим намного позднее Омара Хайама.

…В результате исследований других востоковедов… было найдено еще некоторое количество рубай, авторство которых сомнительно, и общее число… достигло 108. Неутешительное открытие, особенно если учесть, что время создания четверостиший отделено от нас промежутком в восемь веков, прижизненной рукописи Хайама не сохранилось, достоверные подробности написания четверостиший никому не известны. Тексты самих четверостиший не содержат датировок (а также косвенных данных, по которым их можно было бы датировать). В некоторых четверостишиях, правда, встречается имя Хайама, но, строго говоря, это не может служить доказательством подлинности, — ведь автор подделки, например, начал бы именно с этого. Одно время (1904 г.) А. Кристенсен… утверждал, что подлинно хайамовскими могут быть признаны всего 12 четверостиший, однако потом (1927 г.) отказался от столь нигилистической позиции и предложил считать достоверными 121 рубай.

Дальнейшая работа… шла с переменным успехом; надежды, вызванные находкой древней рукописи, сменялись разочарованием: рукопись оказывалась подделкой или датировка ее казалась сомнительной. Так было в 1925 г. с рукописью, опубликованной в Берлине Ф.Розеном, так получилось и с нашей (Р.Алиева и моей) публикацией мнимой рукописи XIII века. (Таким образом, даже авторитетная публикация рукописи не гарантирует ее подлинности! — Авт.). Разные ученые… пытались создать метод для определения того, какие же четверостишия действительно принадлежат Хайаму, а какие — приписываются ему. Однако установление критерия подлинности оказалось весьма сложной задачей. Исследователи, не имея твердой почвы под ногами, скатывались к субъективным суждениям» ([144], стр.159—150).

Почти одновременно с рубайями (в 1851 г.) была опубликована немецким математиком Белке «Алгебра» Хайяма, упоминания о которой также восходят к XVIII веку. Однако сначала персидский поэт Хайям и арабский математик Хайям рассматривались как разные люди, и лишь позднее на основании «свидетельств» ряда «новооткрытых» рукописей было признано, что это один и тот же человек. «Через полстолетия после публикаций Фицджеральда и Венке стали появляться (хорошо сказано! — как про ныне живущего писателя. — Авт.) и другие сочинения Хайяма, обнаруживающие новые черты ученого и поэта». ([144], стр.8). Одна из последних публикаций новых трудов из наследия Хайяма состоялась совсем недавно (в 1961 г.).

В книге [141] на стр.11—14 приведен полный список всех известных научных трудов Хайяма. Обращает на себя внимание, что почти все рукописи его сочинений хранятся в европейских библиотеках, а рукописи трех его трактатов, опубликованных в 1917 г. (!), с тех пор «утеряны».

В области астрономии сохранились сведения об участии Хайяма в выработке невероятно точного (с ошибкой в 1 день за 4500 лет) календаря с изощренной системой високосов. Этого, по–видимому, не смогли проглотить даже авторы книги [141] (см. их текст на стр.75—74), хотя они ничтоже сумняшеся пишут об астрономических наблюдениях Хайяма «над наступлением весеннего равноденствия», игнорируя (или попросту не замечая) критический вопрос, как собственно мог Хайям при тогдашних инструментах и без часов наблюдать с высокой точностью движение по небу условной точки весны.

Очень любопытна информация о так называемом «гороскопе Хайяма». В этом гороскопе (см.[141], стр.10) указано положение в день рождения Хайяма Солнца, Меркурия и Юпитера. Положение Солнца дает дату 17—19 мая неизвестного года. Что же касается Меркурия и Юпитера, то, как пишут Розенфельд и Юшкевич, «такое сочетание планет имело место только 18 мая 1048 г… Этот подсчет впервые выполнил индийский исследователь Свами Говинда Тиртха… Подсчет Говинды был проверен советским астрономом Ш. Г. Шараф…» ([141], стр.11).

Таким образом, авторитетные ученые (не только историки науки, но и доктора физико–математических наук) не только четко утверждают астрономический факт («такое сочетание планет имело место только 18 мая 1048 г.»), но и подкрепляют это утверждение ссылкой на первоисточники. Тем не менее, у вдумчивого читателя это утверждение сразу должно вызвать серьезные недоумения. Положение Меркурия (всегда близкое к Солнцу), позволяя уточнить день гороскопа, мало что может сказать о годе гороскопа, который всегда определяется (см. гл.5, § 1) по большим планетам (Юпитеру и Сатурну). Таким образом, для установления года в «гороскопе Хайяма» может служить только Юпитер. Но эта планета возвращается на старое место каждые 12—15 лет. Поэтому «такое сочетание планет» имело место не только в 1048 г., но, скажем, и в 1035 г., и в 1022 г. Почему же Розенфельд и Юшкевич утверждают противное?

Для ответа на этот вопрос приходится обратиться к книге ([146], стр.18—19), где исследование «гороскопа Хайяма» изложено подробнее. Оказывается, что это исследование состояло из трех этапов. На первом этапе на основе неких указаний «источников» было «установлено», что Хайям родился в первой половине XI века. Затем Говинда (а у нас Шараф) установили, что «такое сочетание планет» имело место в первой половине XI века только в 1022, 1035 и 1048 годах. (Здесь и только здесь в игре участвует астрономия). Наконец, на третьем этапе снова на основании «источников» из этих трех дат была отобрана последняя.

Таким образом, утверждение, что «гороскоп Хайяма» датируется астрономически, является грубой ложью (которую, Розенфельд и Юшкевич совершили явно не намеренно).

На этом примере четко виден механизм вполне добросовестного возникновения совершенно ложных утверждений об «астрономической» подтвержденное тех или иных датировок.