Абу–л–Вафа и вариация движения Луны
Абу–л–Вафа и вариация движения Луны
Новый свет на достижения арабских астрономов впервые пролил французский ученый–историк Ж.Седийо, который, как пишет его сын, «заподозрив у арабов еще более обширные и совершенные работы (чем те, которые были известны со времен Средневековья. — Авт.), предался углубленным исследованиям этого предмета и начал серию открытий, поистине новых и оригинальных для истории астрономии в средние века» (см.[4], стр. 285).
В тридцатых годах XIX века Седийо опубликовал перевод, найденный им в Парижской Королевской библиотеке, рукописи арабского ученого Абу–л–Вафа, который «предварил новейших астрономов в самом интересном из их открытий» (слова Седийо–сына; см.[4], стр.286).
Как мы знаем, движение Луны очень неправильно. Его отклонение от идеального движения представляется в виде суммы слагаемых, которые называются аномалиями (или неравенствами). Первая, самая грубая, аномалия называется уравнением центра, вторая, меньшая, — эвекцией, а третья, самая маленькая, — вариацией. Последняя аномалия обращается в нуль в замечательных точках орбиты Луны (при схождениях и квадратурах Солнца и Луны) и изменяет долготу Луны максимально на один лунный диаметр, т.е. на величину, которую Луна проходит за 52 минуты. Вариация, открытие которой требует точных часов и предварительно разработанной теории лунного движения, была впервые обнаружена Кеплером из наблюдений Тихо Браге. И вот, оказывается, что Абу–л–Вафа узнал и измерил вариацию еще в X веке, не имея никаких точных астрономических часов! Это настолько невероятно, что после публикации Седийо знаменитый астроном Био не выдержал и публично усомнился в подлинности соответствующего документа, несмотря на то, что она была удостоверена целым рядом ученых–филологов «опытность которых в таких случаях не может подвергаться сомнению». Не решившись, однако, полностью отвергнуть авторитет филологов, он высказал предположение, не является ли утверждение об измерении вариации движения Луны Абу–л–Вафой позднейшей вставкой в рукопись, но был немедленно поставлен Седийо на место, который в разгоревшейся дискуссии разъяснил, что по самой структуре арабской рукописи никакие вставки в нее невозможны. Сомневаться же в аутентичности всей рукописи нельзя, ибо на ней имеется печать сына Тамерлана Шахроха (1405—1447), безусловно подтверждающая принадлежность ее времени по крайней мере за двести лет до Кеплера. Более того, Кеплер опубликовал свое открытие в 1610г,ав 1670 г. рукопись сочинения Абу–л–Вафы уже находилась в Королевской библиотеке. Осуществить же вставку кеплеровской информации в рукопись в период 1610—1670 г. на Востоке было попросту некому.
Как же попала рукопись книги Абу–л–Вафы в Королевскую библиотеку? Оказывается, что ее привез некий Ванслеб, которого министр Людовика XIV Кольбер отправил на Восток специально для приобретения арабских научных рукописей. Ванслеб, конечно, не мог не оправдать доверие короля и возвратиться с пустыми руками. Он не мог также привезти малонадежные рукописи и потому позаботился, чтобы все привезенные им арабские сочинения имели удостоверительную печать сына Тамерлана. Эта печать убедила всех придворных библиотекарей (и, по–видимому, самого короля), поскольку текст ее был им понятен, будучи исполнен на латинском языке!
Последняя пикантная подробность ставит все на свои места и нам остается только отдать должное находчивости Ванслеба, который не найдя никаких достойных внимания короля–солнца рукописей, не растерялся и принял свои меры; если бы он был поосторожнее и менее рассчитывал на магическую силу латинского текста печатей, мы никогда бы не получили столь прямого доказательства его изобретательности. Интересно, был ли Био осведомлен о латинском языке печатей Тамерланова сына?