Империя и Рим См.[5], стр.675 и 677—580.

Империя и Рим

См.[5], стр.675 и 677—580.

Борьба обновленцев со староверами с переменным успехом упорно велась много лет после Гильдебранда. Ненависть, которую перед смертью возбудил к себе в Риме Григорий VII, перешла и на его преемников, из–за чего многим из них пришлось почти весь свой срок понтификата провести вне Рима в фактическом изгнании. Римская область разрывалась на части староверческими и обновленскими епископами, а графы Кампаньи пользовались расколом церкви, чтобы грабить ее. Много лет они поддерживали староверческого антипапу Климента III, нанести поражение которому удалось лишь преемнику Урбана папе Пасхалию II (1099—1118 гг.) с помощью норманнских войск, что впрочем, не помешало впоследствии появлению других староверческих антипап.

Хотя борьба со староверами и стоила Пасхалию много труда, но главным для него был спор об инвеституре с империей. Императорская власть, глубоко униженная обновленцами, теперь снова возрождалась в лице Генриха V, сына Генриха IV, готовая отомстить за унижение и подчинить себе понтификат. Пасхалию пришлось подписать буллу, предоставляющую полное и неограниченное право духовной инвеституры императору и тем самым аннулирующую все предыдущие декреты Григория VII и его преемников.

Подписание этой буллы вызвало среди сторонников реформы бурю негодования. Пасхалия обвинили, что он своей слабостью погубил великое дело Григория VII, потребовавшее столько сил.

Его поносили за то, что он предпочел уступки требованиям императора судьбе мученика. Оплеванный и приведенный в совершенное отчаяние Пасхалий скрылся в одиночестве на острове Ленца. Но и там его не оставили в покое. В конце концов, под давлением своих бывших соратников, Пасхалий в 1115 году торжественно предал анафеме данную им германским цезарям привилегию на инвеституру, как акт, исторгнутый силой, и борьба с империей началась сызнова.

Дело кончилось в 1122 году подписанием компромиссного Вормсского конкордата. Император признал право выбора епископов за соборами духовенства (хотя и в обязательном присутствии имперского легата), а церковь отказалась от права вмешиваться в феодально–ленные взаимоотношения императора с его епископами. В целом, большую выгоду от конкордата получили папы.