Рим — столица империи См.[5], стр.580—590.

Рим — столица империи

См.[5], стр.580—590.

По смерти Оттона II Италия, признав императорские права его трехлетнего сына Отгона III, без борьбы подчинилась Теофано. На Западе еще не было случая, чтобы императорская корона была в руках женщины, но Теофано, как греческая принцесса, вполне могла иметь в виду пример Ирины и Феодоры. Власть, которой она пользовалась в Равенне и в Риме, была полной властью императрицы и ее именем решались судебные дела.

После смерти Теофано власть перешла в руки Отгона III, который как раз к этому времени достиг совершеннолетия. Первым крупным актом Отгона было назначение понтифексом под именем Григория V своего кузена Бруно, молодого человека, получившего хорошее светское образование, имевшего выдающиеся способности, но отличавшегося страстностью и несдержанностью. Впервые за 250 лет понтифексом стал не римлянин. Это назначение стало победой германской императорской власти, первым свидетельством интернационализации понтификата и его отрыва от сферы собственно Рима и римской аристократии. Последняя не могла с этим примириться и подняла восстание против Отгона и его ставленника. Борьба продолжалась два года и кончилась разгромом римлян. Их предводитель Кресцентий был обезглавлен на стене замка св. Ангела, а затем повешен.

Римские патриоты долго оплакивали несчастного Кресцентия.

В городских актах Рима имя Кресцентия вплоть до XII века встречается поразительно часто, показывая, что лет двести отцы давали детям это имя в честь смелого борца за независимость Рима. Отгон же в одной из своих грамот с удовлетворением отметил казнь Кресцентия и выразил уверенность, что «навсегда обуздал тщетные стремления римлян к созданию могучего государства».

Любопытно, однако, что по иронии судьбы Отгон задался фактически той же целью, что и Кресцентий. Мечтательный юноша он всерьез принял байки о великом прошлом Рима и его целью стало восстановление прежнего величия этого города. Он перенес свою столицу в Рим и, называя себя императором римлян, в то же время принял титул консула римского сената и народа. Сохранилась свинцовая булла Отгона, на которой изображена женщина, закутанная в плащ и держащая в руках щит и копье, с надписью Renovatio Imperii RomanI.

Своими фантастическими измышлениями и мечтательными порывами Отгон много содействовал тому, что римляне снова отдались тщеславной и напрасной мечте о Риме, как о вечном всемирном городе, и стали вновь предъявлять притязания на управление Римом и соседними городами.

Политика Отгона способствовала также новому возвышению понтифексов. Григорий V ненадолго пережил Кресценция и умер молодым в 999 году. Его смерть не нарушила спокойствия в городе. Терроризированные римляне даже не пытались избрать себе нового понтифекса и терпеливо ждали, когда император назначит преемника умершему. Этим преемником оказался один из самых выдающихся ученых того времени Герберт, ставший понтифексом под именем Сильвестра II. Умный и энергичный деятель, Сильвестр II придал новый блеск захиревшему понтификату. В то время, как Отгон надеялся найти в нем ревнителя своих идей, Сильвестр рассчитывал, влияя на мечтательного и мистически настроенного юношу, вновь установить церковное государство. Он поддерживал императора в его непрактическом желании сделать Рим своею постоянной резиденцией. При всяком удобном случае он льстил Отгону, называл его всемирным монархом, которому подвластны Италия, Германия, Франция и славянские земли, и говорил, что он мудрее самих греков. Воображение юноши было воспламенено им до крайности.

Но все величественные мечты были обращены в прах суровой действительностью. В самое сердце императора поразили сведения, что в оставленной им Германии все больше нарастает недовольство его отсутствием, что народ уже грозил на место своего короля, без вести пропавшего в Италии, избрать другого государя. Изнуряемый лихорадкой, подхваченной в болотах около Рима, Отгон не выдержал этого удара и скончался 23 января 1002 года.

Так печально окончилась единственная реальная попытка сделать Рим столицей большой империи. Неудобства его экономико–географического положения без удобных морских и сухопутных сообщений с центральной Европой оказались сильнее всех прекраснодушных мечтаний императора и его двора. Все это еще раз доказывает полную фантастичность представлений о руководящей роли Рима в древности. Без хорошей гавани он никогда не мог иметь власти на море, а пока не были изобретены железные дороги, он, несмотря на все попытки, не смог установить постоянную власть даже над Италией.