О всеобщем Тройственном Числе

О всеобщем Тройственном Числе

И так доказано, что необходимо надобно быть во временности действователю высшему, и понеже все нам показывает, что есть Причина физическая, невещественная и разумная, Начальствующая над всеми делами, которые Вещество нам являет, то все сии совокупные доводы долженствуют твердо убедить нас. Прейдем к тройственному числу, чрез которое сия Причина явила в Стихиях свой Закон.

Знаю, что не скоро в том со мною согласятся, что я признаю не более трех Стихий, когда все вообще полагают четыре. Удивятся многие, услыша, что я говорю только о земле, воде и огне, умалчивая о воздухе. И так я должен изъяснить, для чего надлежит в самом деле допускать три только Стихии, и для чего воздух не в числе их.

Натура показывает, что в телах находится три только измерения; три только возможные находятся разделения во всяком Существе, имеющем протяжение; три только находятся фигуры в Геометрии; три способности, врожденные во всяком Существе; три только мира временные; три только степени очищения человеческого, или три степени в истинном В. К. Словом, в каком ни рассматривай виде сотворенные вещи, нигде не можно ничего найти сверх трех.

Когда же сей Закон повсюду с такою точностию усматривается, то для чего же находиться ему и в Стихиях, которые суть основание тел? И как бы ему в содействиях Стихий явиться, когда б сами они не были покорены ему? И так надлежит здесь сказать, что самая тленность тел показывает леность и основания их, и противоречит тому, что сущность их поставляют в четырех Стихиях; ибо если бы состояли они из четырех стихий, то были бы нетленны, и мир был бы вечен; но как они составлены токмо из трех, то для того и не имеют бытия постоянного; понеже не имеют в себе Единицы. Сие весьма ясно для тех, которым известны истинные Законы числе.

И так когда выше сего доказано, что Вещество несовершенно и разрушимо, то необходимость велит полагать сию рушимость в сущностях, составляющих Вещество, и что число его не может быть совершенное; понеже само Вещество несовершенно.

Не могу я здесь не остановиться и не предупредить смятения, в которое могут мои изражения привести многих. Я именую число три тленным и гиблющим; что же будет сие тройственное число, всеми столь благоговейно чтимое, что многие были народы, Которые далее трех и не счисляли?

Я объявляю, что никто вящее меня не чтит сего священного тройственного числа; я знаю, что без него ничего бы того не было, что видит человек, и что познает; я засвидетельствую, что по моему мнению оно от века существовало и будет существовать всегда, и нет ни единой во мне мысли, которая б сего мне не доказывала; отсюда же почерпну я и ответ на настоящее возражение, и дерзну сказать моим собратиям, что сколь ни чтят они сие тройственное число, не понятие их, которое имеют о нем, гораздо ниже того, какое должно бы иметь; я советую им быть осторожными в своих рассуждениях о нем. Наконец, то весьма истинно, что три находятся в едином; но быть не может едино в трех без того, чтобы таковое единое не было подвержено смерти. И так мое положение ничего не нарушает, и я без опасения могу признать, что недостаточество Вещества основано на недостаточестве числа его.

Советую еще паче моим читателям различать священное тройственное число от тройственного числа действий во временных и чувственных вещах; несомненно, что тройственное, употребленное в чувственных вещах, рождено, Существует и поддерживается высшим тройственным; но как обоих способности и действия ясно друг от друга отличены, то не возможно будет понять, каким образом сие тройственное есть неразделимо и выше времени, когда вздумать судить о нем по оному, которое находится во времени; и как одно сие позволено нам познавать на сей земли, то я, в сем сочинении о другом почти ничего и не упоминаю.

И для того противно было бы моему намерению, если бы захотел кто выводить заключения из вышесказанного мною, и относить их, каким бы то образом ни было, к сему высочайшему предмету моего почитания, Разве токмо для вящего уверения о превосходстве и неразделимости сего священного тройственного числа. Обратимся к Стихиям.