О сродстве мыслящих существ

О сродстве мыслящих существ

Согласие и сходство идей о сих двух пунктах, Примечаемое у всех народов, суть естественные плоды сего нетленного семени, врожденного во всех людиях, которое говорило им во все времена, хотя и то неоспоримо, что люди всегда делали из него нелепые и ложные употребления; то же можно сказать и о единообразности Законов, которую надлежало бы им наблюдать в их богослужении; ибо хотя чрез пагубное следствие их Свободы непрестанно удаляются они и никогда почти не узнают Причины физической, высшей, поставленной руководствовать сим богослужением, равно как и всеми прочими их деяниями; но скоро увидим, что никогда они не были лишены способности чувствовать ее и разуметь; понеже как скоро привязаны стали ко времени, сия Причина действительная и разумная, которая существенно надзирает над временем, никогда не могла упустить их из виду, и они бы пользовались сим преимуществом, если бы не сами убегали и оставляли ее.

Если желаем вящее убедить себя об отношениях, находящихся между человеком и сими лучезарными истинами, которых блюстителем его признаем, рассмотрим только свойство мысли, увидим тотчас, что мысль, будучи проста, Единственна и непреложна, не может совместна быть, как токмо единому роду Существ; ибо нет ничего общего у Существ разного естества; увидим, что когда человек имеет в себе сию первоначальную идею о Существе высочайшем и о исполнительнице его изволений Причине действительной и разумной, надлежит и ему быть той же Сущности с сим высочайшим Существом и с Причиною, котроая есть посредница между обоими; увидим, говорю, что мысль всем им обще должна принадлежать, а все Существа, немогущие принимать сообщения сей мысли, ниже подать малейший оный знак, непременно должны быть исключены из чину сих Существ, о которых теперь говорим.

Таким образом человек мог бы снискать познание о себе самом, когда бы научился отличать себя от всех Существ страдательных и телесных, окружающих его. Ибо как бы он ни силися вразумить их во уставы правосудия, в познание высочайшего Существа и в прочие вещи принадлежащие мысли его, не увидел бы ни в одном из сих Существ телесных и чувственных никакого знака, Никакого доказательства, что оно понимает его. Все, что может он ожидать, да и то не от всякого животного, что заставит понять и исполнить деяния своей воли, не могши однако вразумить его в причину оных; да и к сему сообщению, чтоб учинить его совершенным, потребно человеку вспомнить природный их язык, коего знание он утратил; ибо поддельные средства, которыми ныне дополняет сей недостаток, суть токмо доказательства его бессилия и того, что великость не состоит в хитрости, но в силе и власти.

Когда же напротив того человек, преставши устремлять свой взор на Существа чувственные и телесные, обращает его на свое собственное Существо, и в намерении познать оное, рачительно употребляет свою способность разумную: тогда понимает он, и так сказать, осязает лучи того света, которого хотя чувствует быть вне себя, но которого также чувствует сходство с собою; новые идеи вступают в него, удивляется он радостно, что они кажутся быть ему нечужды. Но увидел ли бы в них толикое сходство с собою, ежели бы источник их и его не были подобные? Чувствовал ли бы в себе такую радость и удовольствие, взирая на лучи истины, изливающиеся на него, Если бы их и его Начало не имели одинакой сущности?

Сие показывает нам, что, поелику мысль человека подобна мысли первого Существа и Причины действительной и разумной, надлежало быть между ими совершенному соответствию с Начала бытия человека. Когда же подлинно на сей взаимности, находящейся между всяким Существом мыслящим, основаны все Законы, долженствующие направлять человека как в познании сего высочайшего Существа, так и в служении, Ему воздаваемом: то можем теперь видеть ясно, какое должно быть происхождение Религии между людьми, и не столь же ли она древна, как и они сами.