О ложных религиях

О ложных религиях

Однако способы поклонения первому Существу, употребляемые у разных Народов, Представляют нам, подобно прочим установлениям, Разногласия и непрестанные и произвольные отмены как в практике, так и в теории, так что из всех Религий не находится и двух, которые бы одним образом чтили его. При сем спрошу я, могла ли бы сия разность быть, когда бы люди следовали единому предводителю и не потеряли из виду единственного света, могущего их просветить и согласить? Свет же сей есть ли иное что, как не сия Причина действительная и высшая, которая должна держать равновесие между чувственными их и разумными способностями, и без которой не возможно ни единого правого шага сделать?

Она должна питать в человеке первоначальную идею о Существе едином и всеобщем, равно как и познание Законов, по которым человеки должны тогда поступать, когда сие Существо позволяет им приближиться к себе. Удаляясь от сего света, человек предается руководству собственных токмо способностей, которые и сами тогда ослабевают и совсем почти уничтожаются; тьма возлагает на них столь мрачный покров, что без помощи благотворной десницы никак не может он от оного свободиться.

При всем том хотя человек тогда бывает оставлен самому себе, однако тем не менее обязан путешествовать. Чего ради среди сего ужасного невежества, мучимый идеей и надобностию сего Существа, И чувствуя себя отлученным от него, возводит к нему смятенный взор свой и чтит, так как смысл его велит; и хотя не ведает он, ту ли воздает он честь, какой требует сие Существо, однако лучше желает воздавать оную, как умеет, нежели от невоздавания никакой мучиться тайным неким угрызением и раскаянием.

Сие есть частию Начало ложных Религий, обезобразившее ту, которой должна была следовать вся Земля: так дивно ли, что дела благочестивые человека и богослужение его столь разнообразны; видны ли все сии противоречия, все сии обряды, противные друг другу, и все сии чиноположения, которые опровергают друг друга, и которые в самом деле не представляют разуму ничего истинного: Все сие не есть ли плод человека, который, сняв брозду со своего воображения, все творит по прихотям и по своей слепой воле? Не долженствует ли все сие здравому рассудку показаться не важным; понеже не видит он тут отношения между Служением и тем Существом, к которому Установители и их сообщники желали оное возности?

Но спрошу я, не большая ли часть сих разногласий и самых ощутительных противностей касается токмо того, что подвержено плотскому зрению человека, сиречь чувственности? Какое же можно сделать заключение противу сего Начала, которого в них и следов не видно? Не остается ли оно твердо и невредимо, хотя бы мрачный смысл человеческий ввел перемены даже и в теорию и в догматы; понеже доколе человек непросвещен единственным своим светом и не утвержден на своем единственном основании, не может уверен быть о неложности и чистоте своего учения и о правоте своих действий; и наконец, какого бы свойства ни были сии заблуждения, возмогут ли они что-либо противу Истины?

Ежели еще не престали Примечатели заблуждать и слепоствовать, то для того, что не различают они человека, изуродованного и владеющего токмо частию себя, от человека обладающего всеми своими способностями; а потому, что не различают источника зрараженного, из коего человек почерпает безобразные свои произведения, от того, из которого надлежало бы ему почерпать, Проповедывают нам его неспособным познать что-либо постоянное и верное.