Следствивя отрезания члена

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Следствивя отрезания члена

Вопрос, объясняемый мною о месте, которое занимает душа в теле, ведет меня естественным образом к другому столь же важному вопросу о телесном Начале, и который не менее затрудняет Примечателей, то есть: для чего человек, лишившийся по случаю которого-нибудь члена, несколько времени имеет чувствоания, которые кажутся быть в том члене, кого уже он не имеет.

Если бы душа, или Начало телесное по мнению Материалистов была делима, то конечно по отрезании члена человек не страдал бы в сей части; понеже доли телесного Начала с отнятием члена, в коем они находились, разорвали бы связь с своим источником, исчезли бы сами собою и не могли бы дать никакого знака чувствительности.

Но и не в члене отрезанном должны мы искать Начала сей чувствительности; понеже напротив сей член с минуты своего отделения уже есть ничто для тела, от которого он отделен.

И так единственно в самом телесном Начале можем найти причину сего происшествия, и вспомния все Истины, доказанные мною, можем сказать, что в составе человека теперешнего как телесное его Начало служит орудием и органом способностям разумного его Существа, Так тело его служит орудием и органом способностям телесного его Начала.

Мы видели, что когда сие телесное Начало ощущает расстроение в главных органах тела, которые непременно нужны для действования разумными способностями; то может случиться, что и разумное Начало страдает от того; но не уповаю, чтобы кто подумал, что таковое страдание может дойти до того, чтобы повредить естество сего разумного Начала, ниже до того, чтоб разделить его каким-либо образом. Известно, что оно, поелику простое Существо, всегда пребывает одинаково, а токмо в способностях своих ощущает неустройство, и то потому, что как орган нужный для действоания их, и который должен доставлять ему противодействие разумное внешнее, без коего нельзя ему обойтись, не находится в состоянии совершенном; то действие сих способностей разумных уничтожается, или возращается на самое разумное Существо.

В первом случае, то есть, когда действие способностей уничтожается, Существо разумное доказывает токмо в себе лишение; и сие есть зачало слабоумия, или безумства; но не бывает тут болезненного чувствования, как то и известно, что дурачество не сопряжено с страданием.

Во втором случае, то есть, когда действие обращено на самое Начало, Показывается в нем смятение, беспорядок и недугование, которое есть точное страдание разумное; понеже сие Начало, которое всегда стремится действовать, чувствует себя стесненным в употреблении своих способностей.

Точно то же бывает и в страдании телесном в случае лишения члена. Тело долженствует служить органом Началу телесному, одушевляющему его: ежели сие тело теряет который нужный член, то и Начало телесное чрез то теряет часть своего органа, и не может уже действовать своими способностями во всем их пространстве; понеже действие той способности, которой нужен был отнятой член, не находя принадлежащего себе пособника, уничтожается, или обращается на самого себя: тогда-то происходит смятение и болезнь, весьма чувствительные в телесном Начале, от коего оно истекло, и тем паче, что отнятием члена подается удобность внешним и разорительным действиям отражать с вящею скоростию действие телесного Начала, И понуждать его обратиться к своему средоточию.

И так, не взирая на сие страдание, не можем допустить, что телесное, или другое какое Начало утратило часть от себя, а признаем просто, что всякое Существо телесное, Имея нужду в органах для исполнения своего действия, одлженствует тогда страдать, когда сии органы расстроены; потому что они не могут тогда производить дела, им свойственного.

Не совсем бесполезно заметить, Что сие может только случиться над четырьмя внешними членами, или над четырьям отношениями тела: ибо из трех главных частей, составляющих туловище с головою, ни которое не может быть отнято без неминуемой погибели всего тела.