3.4.4. ПРОЦЕСС ПОЗНАНИЯ СОКРОВЕННОГО

3.4.4. ПРОЦЕСС ПОЗНАНИЯ СОКРОВЕННОГО

Уже отмечалось, что существование «Тайны» и «тайной науки» – оккультизма – имеет в своей основе не чье-то желание скрыть знание от стремящегося к нему, а неподготовленность сознания последнего воспринять это знание. Сокровенное Учение требует определенного уровня раскрытия интеллекта и интуиции, чистоты и дисциплины чувств, духовной пробужденности, которые достигаются естественным образом в буднях жизни. Лишь «когда ученик готов, готов ему и Учитель»: достигнув, благодаря активной жизненной позиции, требуемой подготовленности сознания, «обыватель» превращается в «искателя» и своими ментальными и духовными вибрациями привлекает к себе внимание тех, кто знает, а также складывает новое окружение, включающее людей, «ищущих» и уже сделавших на этом пути первые шаги. Таким образом, открывается доступ к Сокровенному Учению и к помощи в его познавании.

С этого момента каждая «тайна» начнет постепенно раскрываться, как бы сбрасывая с себя грубые одежды обычных, иллюзорных представлений и представая в одеянии более «тонком», но, конечно, по-прежнему иллюзорном, так как «выход» за пределы Майи очень долог. Поэтому далеко не все может быть учеником понято, и забота Ведущего – установить требуемую последовательность знакомства с Древней Мудростью. Это одна из причин сохранения Сокровенных Книг, в частности летописей. Так, Е.П. Блаватская пишет (2, с. 419): «К несчастью, немного тех, кто могут читать их; и те, кто могли бы, все же не будут в состоянии понять язык, если только они не ознакомятся со всеми семью ключами его символизма. Ибо понимание Сокровенного Учения основано на понимании Семи Наук; и эти науки находят свое выражение в семи различных применениях Тайных Рекордов к экзотерическим текстам.

Таким образом, мы должны овладеть способами мышления на семи совершенно различных планах Представления.

…Существование «семи ключей» – семи уровней мышления – это объективная реальность, отражающая особенности нашего сознания, а не какая-нибудь «историческая традиция» или другая случайность.

Так как Дифференцированная Материя существует в Солнечной системе – воздержимся от затрагивания всего Космоса – в семи различных состояниях, и Праджна, или способность к постижению, тоже существует в семи различных аспектах, соответствующих семи состояниям Материи, то в силу необходимости должны существовать семь состояний сознания в человеке; и согласно большему или меньшему развитию этих состояний создавались религиозные и философские системы».

Для ведантиста «величественная Вселенная на самом деле есть лишь огромная агрегация различных состояний сознания», и хотя сам по себе, «совершенно вне предела человеческого понимания или вычисления, этот «огромный агрегат различных состояний сознания» является семеричным и в своей совокупности состоит из семеричных групп – просто потому, что «способность познавания существует в семи различных аспектах, соответствующих семи условиям материи» или семи свойствам и состояниям материи» (2, с. 753).

«Истинная классификация обладает всеми данными для научной классификации. Она имеет семь определенных принципов, которые соответствуют семи определенным состояниям Праджна, или Сознания. Она перебрасывает мост через пропасть между объективным и субъективным и указывает на таинственный ток кругооборота, которым проходит идеация. Семь принципов связаны с семью состояниями материи и с семью формами силы. Эти принципы гармонически распределены между двумя полюсами, определяющими границы человеческого сознания» ⁹⁰ .

«Семеричная классификация в Эзотерической Системе никогда не была представлена кем-либо из приверженцев последней (насколько это известно автору этого труда) как особое, исключительное достояние «Транс-Гималайской Эзотерической Доктрины», но лишь как сохранившаяся только в этой древней Школе. Она является достоянием Транс-Гималайской Доктрины не более, нежели Пред-Гималайского Эзотерического Учения, и есть просто общее наследие всех подобных Школ, завещанное Мудрецам Пятой Коренной Расы великими Сиддхами ⁹¹ Четвертой. Вспомним, что атланты стали страшными колдунами, прославленными ныне в стольких древнейших Манускриптах Индии, лишь ко времени их «Падения», что вызвало потопление их Материка. Утверждается лишь, что Мудрость, переданная «Божественными Существами» – рожденными через силы Крияшакти Третьей Расы до ее Падения и разделения полов, – Адептами ранней Четвертой Расы, оставалась во всей ее первичной чистоте в некотором известном Братстве. Указанная Школа или Братство тесно связана с неким островом внутреннего моря, в существование его верят как индусы, так и буддисты, но для географов и востоковедов он является «мифическим», – и чем меньше будут говорить о нем, тем будет мудрее» (2, с. 800).

Но как привести свое сознание в состояние, подготовленное к восприятию Сокровенного Учения? Ответ на этот вопрос содержит практический оккультизм и в первую очередь Йога – наиболее разработанная система раскрытия сознания. Ниже приводится письмо Махатмы ⁹² , проливающее свет на рассматриваемый вопрос.

А.П. Синнетту, 5 августа 1881 г.

Мне бы хотелось, чтобы вы внушили вашим друзьям несколько полезных истин, которые они слишком склонны забывать, даже когда им напоминают их снова и снова. Сокровенная наука – это не такая наука, в которой тайны могут передаваться сразу, путем письменного или даже устного сообщения. Будь так, то все, что «Братьям» надо было бы сделать, – это издать «Руководство» по этой науке, которой можно было бы обучать в школах наподобие грамматики. Это обычное заблуждение людей – что мы охотно окружаем себя и наши силы тайной, что мы желаем сохранить наше знание для себя и по своей воле отказываемся, «без всякой причины и умышленно», передать его.

Истина же заключается в том, что, пока неофит не достигает состояния, необходимого для той степени Озарения, на какую он годен и имеет право, большинство, если не все, Тайны несообщаемы. Восприимчивость должна быть равной желанию наставить.

Озарение должно прийти изнутри. До тех пор никакие фокусы-покусы заклинаний или ритуализированные действа, никакие метафизические лекции или словопрения, ни возложенные на себя епитимьи не могут дать этого. Все это лишь средства к достижению цели; и все, что мы можем сделать, – это указать на применение тех средств, которые, как эмпирически установлено опытом веков, ведут к желанной цели.

И все это известно и отнюдь не было тайной на протяжении тысячелетий. Пост, медитация, чистота мысли, слова и поступков; молчание в течение известного периода времени, чтоб предоставить самой природе возможность заговорить с тем, кто приходит к ней за наставлениями, овладение животными страстями и импульсами; полная бескорыстность побуждений, употребление некоторых благовоний и окуриваний для физиологических целей – все это было обнародовано как средства к достижению указанной цели со времен Платона и Ямвлиха на Западе и гораздо более ранних времен наших индусских Риши. Как должны они сообразовываться с каждым индивидуальным характером – это, конечно, дело его собственного опыта и бдительной заботы его Наставника, или Гуру. Такова в действительности часть его курса обучения, и его Гуру, или наставник, может лишь помочь ему своим опытом и силою воли, но не может сделать больше до последнего и Высшего посвящения.

Я также придерживаюсь мнения, что лишь немногие кандидаты представляют себе степень неудобства – более того, страдания и вреда, которым подвергает себя упомянутый наставник ради своего ученика. То, что специфические физические, моральные и умственные качества неофитов, так же как и Адептов, очень разнятся, это каждый легко поймет. Таким образом, в каждом случае наставник должен приноравливать свои качества к качествам ученика, и напряжение ужасно, ибо, чтобы достичь успеха, мы должны привести себя в полное соответствие с человеком, проходящим обучение.

И чем выше силы Адепта, тем менее соответствия у него с природою профанов, которые часто приходят к нему насыщенные эманациями внешнего мира, этими животными эманациями себялюбивой, грубой толпы, которых мы так остерегаемся. Чем дольше был он отделен от этого мира и чем чище стал он сам, тем тягостнее возложенный им на себя труд.

Итак – знание может быть сообщаемо лишь постепенно; и некоторые из высочайших тайн – будь они действительно сформулированы даже на ваше хорошо подготовленное ухо – могут прозвучать для вас как безумная тарабарщина, несмотря на всю искренность ваших уверений, что «абсолютное доверие исключает недоразумения».

Вот истинная причина нашего умалчивания. Вот почему люди так часто жалуются, имея вроде бы веские основания, что им не дается новое знание, хотя они трудились ради получения его два-три года или более. Пусть те, кто действительно желает учиться, оставят все и идут к нам, вместо того чтобы просить и ожидать, чтоб мы шли к ним».

Следующее письмо Махатмы позволяет конкретнее представить те трудности, которые встают при передаче оккультного знания. Кроме того, в нем объясняются цели, с которыми Махатмы были готовы помочь образованию Лондонского отделения Теософического Общества.

«А.О. Хьюму, 1 ноября 1880 г.

Вы просите обучать вас истинной науке – сокровенному аспекту известной стороны Природы; и это, вы полагаете, столь же легко исполнить, как и попросить об этом. Вы, очевидно, не осознаете, какие огромные трудности стоят на пути передачи даже простейших основ нашей науки тем, кто обучался по вашим обычным методам. Вы не понимаете, что чем более вы впитали последние, тем менее вы способны интуитивно понять первые, ибо человек может мыслить лишь по наезженной колее, и, если только он не обладает мужеством зарыть ее и проложить себе новую, он волей-неволей вынужден двигаться по старым рельсам. Позвольте мне привести несколько примеров.

В согласии с точной современной наукой вы обычно постулируете лишь одну космическую энергию и не видите разницы между энергией, израсходованной путником, отбрасывающим в сторону ветку, заграждающую ему путь, и ученым-исследователем, который расходует такое же количество энергии, приводя в действие маятник. Мы же видим, ибо мы знаем, что между ними – разница огромная. Первый без пользы расточает или рассеивает силу, второй концентрирует и накапливает ее. И здесь, пожалуйста, поймите, что я имею в виду не их относительную полезность, как можно было бы подумать, но только то, что в одном случае налицо лишь грубая сила, растраченная без какой-либо трансмутации этой грубой энергии в форму духовной движущей силы более высокого потенциала, а в другом – именно это последнее.

Прошу вас, не примите сказанное как нечто смутно-метафизическое. Мысль, которую я xoчу передать вам, такова: следствием высочайшего умственного процесса в мозгу, занятом научными вопросами, является образование утонченного вида духовной энергии, который, в космической деятельности, способен производить неограниченные следствия; тогда как автоматически действующий мозг содержит, или накапливает в себе, лишь известное количество грубой силы, бесплодной для блага этого индивидуума или человечества.

Человеческий мозг – это неиссякающий преобразователь низшей грубой энергии Природы в космические силы тончайшего качества; и совершенный Адепт становится центром, излучающим потенциальные формы, которые порождают все новые и новые взаимосвязи на протяжении последующих эонов. В этом ключ к его таинственной способности проецировать и материализовать в видимом мире формы, которые его воображение построило в невидимом мире из инертной космической материи. Адепт не создает что-либо новое, но лишь приспосабливает и использует материалы, которые хранятся в Природе вокруг него, – материал, прошедший на протяжении вечностей через все формы. Ему остается лишь выбрать нужную ему форму и вызвать ее вновь в объективное существование. Разве не покажется это кому-то из ваших «ученых» биологов бредом сумасшедшего?

Вы утверждаете, что мало таких областей науки, с которыми вы не были бы более или менее знакомы, и что вы верите в то, что приносите немало добра, достигнув положения, позволяющего творить его, в результате долгих лет изучения. Несомненно, это так. Но позвольте мне еще более четко обрисовать вам разницу между методами физической (именуемой точной – зачастую лишь из комплимента) и метафизической науки. Последняя, истинность которой, как вам известно, не может быть удостоверена перед разнородной аудиторией, отнесена м-ром Тиндалем к области поэтического вымысла. С другой стороны, реалистическая наука фактов крайне прозаична. Так вот, для нас, скромных и безвестных филантропов, любой факт любой из этих наук представляет интерес лишь в той степени, в какой он может иметь нравственные следствия, и пропорционально его полезности для человечества. И что может быть еще более безразличным ко всем и вся, или более связанным единственно с эгоистической потребностью своего успеха, чем эта, пребывающая в своей гордой изоляции, материалистическая и реалистическая наука фактов? Потому не могу ли я спросить… что общего законы Фарадея, Тиндаля или других имеют с филантропией в своем абстрактном отношении к человечеству, рассматриваемому как разумное целое? Какое им дело до Человека, как отдельного атома этого великого и гармоничного целого, хотя иногда они и могут приносить ему практическую пользу?

Космическая энергия есть нечто вечное и непреходящее, материя неразрушима, – и на этом держатся научные факты. Усомнитесь в них – и вы неуч, невежда; отриньте их – и вы опасный душевнобольной фанатик; осмельтесь вносить усовершенствования в эти теории – и вы дерзкий шарлатан. И тем не менее даже эти научные факты никогда не давали миру экспериментаторов никаких доказательств того, что Природа сознательно предпочитает, чтобы материя скорее была неразрушимой в органических, чем в неорганических формах и что она медленно, но непрестанно продвигается к осуществлению этой цели – постепенному развитию сознательной жизни из инертного вещества. Отсюда – их неведение относительно рассеивания и затвердевания космической энергии в ее метафизических аспектах, их расхождения относительно теорий Дарвина, неуверенность насчет степени сознательной жизни в отдельных элементах, и как неизбежное следствие – презрительное отрицание любого явления, выходящего за ими самими установленные рамки, и самой идеи о существовании в скрытых уголках Природы миров полуразумных действующих сил, если и не сил, наделенных интеллектом.

Приведу вам еще один практический пример. Мы усматриваем огромную разницу в качестве двух энергий, равных в количественном отношении и затраченных двумя людьми, один из которых, предположим, держит путь к месту своей ежедневной спокойной работы, а другой – направляется предать своего собрата в полицейский участок, в то время как ваши ученые не видят тут никакой разницы; и мы – но не они – видим определенную разницу между энергией движения ветра и вращающегося колеса. И почему? Потому что каждая мысль человека при выявлении переходит во внутренний мир и становится активной сущностью, присоединяясь (мы могли бы назвать это срастанием) к элементу – то есть к одной из полуразумных сил Царств Природы. Она продолжает существовать как активная разумная сущность – порожденное умом создание – больший или меньший период времени, пропорциональный первоначальной интенсивности мозговой деятельности, породившей ее. Так, добрая мысль сохраняется как активная благотворная сила, а злая мысль – как злобный демон.

Таким образом, человек постоянно заселяет свой поток в пространстве своим собственным мирком, наполненным порождениями его собственных увлечений, желаний, порывов и страстей, – поток, который взаимодействует с любой чувствительной или нервной структурой, соприкасающейся с ним, пропорционально его динамической напряженности. Буддист называет это своей «Скандха»; индус именует это «Карма». Адепт развивает эти формы сознательно, другие люди плодят их бессознательно. Чтобы преуспевать и сохранить свою силу, Адепт должен пребывать в одиночестве и более или менее внутри своей собственной души.

Еще меньше точная наука сознает, что занятый строительством муравей, трудолюбивая пчела, вьющая гнездо птица аккумулируют, каждый по-своему, своим скромным трудом, столько же космической энергии в ее потенциальной форме, сколько и Гайдн, Платон или пахарь, ведущий свою борозду, – своим трудом; тогда как охотник, убивающий из удовольствия или ради своей выгоды, или позитивист, прилагающий свой интеллект, чтобы доказать, что + х + = -,

тратят и рассеивают энергию не меньшую, чем тигр, обрушивающийся на свою жертву. Эти все обкрадывают Природу, вместо того чтобы обогащать ее, и всем им, соответственно степени их разумности, придется ответить за это.

Точная экспериментальная наука не имеет ничего общего с нравственностью, добродетелью, филантропией – поэтому она не может претендовать на нашу помощь, пока не сольется с метафизикой. Так как она представляет собой лишь холодную классификацию фактов вне человека и существует до и после него, то сфера ее полезности обрывается для нас у внешней границы этих фактов; что же касается выводов и следствий для человечества, вытекающих из результатов, полученных ее методами, то это ее мало заботит. Поэтому, так как наша область целиком лежит вне ее сферы – настолько же, насколько орбита Урана пролегает вне орбиты Земли, – мы со всей определенностью отрицаем, что какое-либо из колес ее конструкции опрокидывает нас. Для нее тепло есть лишь вид движения, и движение порождает тепло, но почему механическое движение вращающегося колеса должно метафизически обладать большей ценностью, чем тепло, в которое оно постепенно превращается, – это ей еще предстоит открыть.

Философское, но трансцендентное (следовательно, абсурдное?) представление средневековых теософов о том, что прогресс человеческого труда, направляемый непрерывными открытиями человека, должен в конце концов однажды достичь кульминации в процессе, который, наподобие солнечной энергии в ее качестве непосредственного двигателя, завершится успешным получением продуктов питания из неорганической материи, – такое представление немыслимо для ваг их ученых. Если бы Солнце, великий отец-кормилец нашей планетной системы, высидело завтра гранитных цыплят из каменной глыбы «в условиях опыта», они (ваши ученые) приняли бы это как научный факт, не расточая сожалений о том, что птицы эти не настолько живые, чтобы накормить ими голодающих и умирающих от нехватки пищи. Но если какой-либо Шаберон решит пересечь Гималаи во время голода и умножит мешки с рисом для гибнущих масс – как он мог бы, – ваши судьи и сборщики налогов скорее всего засадят его в тюрьму, чтобы заставить признаться, чей амбар он ограбил.

Такова точная наука и ваш реалистический мир. И хотя вы, как вы сами утверждаете, поражены огромной степенью мирового невежества по каждому вопросу, которую вы уместно характеризуете как «несколько осязаемых фактов, собранных вместе и грубо обобщенных, и специальный жаргон, введенный, чтобы сокрыть человеческое неведение обо всем, что кроется за этими фактами», и хотя вы говорите о вашей вере в бесконечные возможности Природы, тем не менее вы согласны провести свою жизнь в труде, который пойдет на пользу лишь этой же самой точной науке…

Из нескольких ваших вопросов мы сперва, если не возражаете, разберем вопрос относительно предполагаемой неудачи «Братства» «оставить какой-либо след в истории мира». Они должны были бы суметь, считаете вы, при их исключительных преимуществах, «собрать в свои школы значительную часть наиболее просвещенных умов каждой расы».

Откуда вам известно, что они не оставили подобного следа? Осведомлены ли вы об их условиях, успехах и неудачах? Где же ваша скамья подсудимых, чтобы обвинять их? Каким образом мог ваш мир собрать подтверждения деяний людей, которые неизменно держали плотно закрытыми все возможные входные двери, через которые любопытствующие могли бы следить за ними?

Первейшим условием их успеха было исключить любой надзор или вмешательство извне. Они знают свершенное ими; все, что находящиеся вне их круга могли различать, – это результаты, причины которых сокрыты от глаз. Чтобы объяснить эти результаты, люди в разные эпохи изобретали теории о вмешательстве «Богов», особом Провидении, судьбе, благотворном или враждебном влиянии звезд.

Не бывало такого времени на протяжении или ранее так называемого исторического периода, когда бы каши предшественники не ваяли события и не «делали историю», факты которой впоследствии неизменно искажались историками, чтобы привести их в соответствие с современными предрассудками. Вполне ли вы уверены в том, что зримые героические личности в этих последовательных драмах не были зачастую лишь их марионетками?

Мы никогда не претендовали на способность приводить народы в целом к тому или иному сдвигу вопреки общему течению мировых космических соотношений. Циклы должны идти своими кругами. Периоды ментального и нравственного света и тьмы сменяют друг друга, как день сменяет ночь. Большие и малые Юги (космические циклы эволюции) должны совершаться согласно установленному порядку вещей. И мы, увлекаемые этим мощным течением, можем лишь изменять и направлять некоторые из его меньших потоков. Обладай мы могуществом воображаемого Личного Бога и будь всемирные и непреложные законы лишь игрушками для забавы, тогда поистине мы могли бы создать условия, которые превратили бы эту землю в Аркадию для возвышенных душ. Но вынужденные иметь дело с непреложным законом и сами будучи его творениями, мы должны были делать то, что в наших силах, и оставаться благодарными за это.

Бывали времена, когда «значительная часть просвещенных умов» обучалась в наших школах. Такие времена знавали Индия, Персия, Египет, Греция и Рим. Но, как я отмечал в письме к м-ру Синнетту, Адепт есть редкий цветок своего века, и сравнительно мало их появляется в одном столетии. Земля есть поле битвы нравственных сил не в меньшей степени, чем сил физических, и неистовство животных страстей, под воздействием грубых энергий низшей группы эфирных посредников, всегда стремится подавить духовность. Что же еще можно ожидать от людей, столь тесно связанных с низшим царством, из которого они вышли?

Также верно, что нас сейчас становится меньше, но это потому, как я уже говорил, что мы принадлежим роду человеческому, подчинены его цикловому импульсу и не в силах направить его вспять. Можете ли вы повернуть Ганг или Брахмапутру обратно к их истокам; можете хотя бы перегородить их так, чтобы поднявшиеся воды не затопили берегов? Нет; но вы можете отвести поток отчасти в каналы и использовать его гидравлическую силу на благо человечества. Так и мы, хотя и не в силах остановить движение мира по сужденному ему направлению, все же можем отвести некоторую часть его энергии в полезное русло. Считайте нас полубогами, и мое объяснение не удовлетворит вас; рассматривайте как обычных людей – быть может, немного более мудрых вследствие особого изучения, – и оно должно ответить на ваше возражение.

«Что полезного, – спрашиваете вы, – сможем я и мои собратья (эти два понятия нераздельны) достичь с помощью этих сокровенных наук?»

Когда местные жители увидят, что англичане, и даже некоторые высокопоставленные чиновники в Индии, проявляют интерес к науке и философии их предков, они сами открыто приступят к их изучению. И когда они придут к пониманию, что давние «божественные» феномены не были чудесами, но научными следствиями, суеверие угаснет. Таким образом, величайшее зло, которое сейчас подавляет индийскую культуру и задерживает ее возрождение, со временем исчезнет.

Цель нынешнего образования – сделать их материалистами и искоренить духовность. При правильном понимании того, что имели в виду их предки в своих писаниях и учениях, образование стало бы благословением, тогда как сейчас оно зачастую является проклятием. Ныне же как необразованные, так и ученые индийцы считают англичан слишком предубежденными, из-за их христианской религии и современной науки, чтобы пытаться понять местный народ или его традиции. Они взаимно ненавидят и не доверяют друг другу.

Изменившееся же отношение к более старой философии побудило бы местных правителей и состоятельных людей пожертвовать средства на содержание приличных школ для обучения пандитов; и старые манускрипты, до сих пор скрытые вне досягаемости для европейцев, опять появились бы на свет, а вместе с ними и ключ ко многому из того, что веками было сокрыто от массового сознания и что ваши скептики-санскритологи не желают – а ваши религиозные миссионеры не смеют – понять.

Наука выиграет многое, человечество – все. Под воздействием Англо-индийского Теософского общества мы могли бы со временем увидеть еще один золотой век санскритской литературы…

Те же причины, которые материализуют ум индуса, равным образом воздействуют на всю западную мысль. Образование возводит на трон скептицизм, но заточает в темницу духовность. Вы можете принести огромную пользу, помогая снабдить западные народы прочным фундаментом для перестройки их рушащейся веры. А в чем они нуждаются – так это в доказательстве, которое может дать одна только азиатская психология. Дайте его, и вы даруете счастье тысячам Умов.

Век слепой веры прошел; пришло время исследования. Исследование, которое лишь вскрывает ошибку, не давая взамен ничего, на чем душа могла бы строить, только породит иконоборцев. Иконоборчество, в силу своего именно разрушительного характера, не может дать ничего; оно способно лишь ниспровергать. Но человек не может удовлетвориться голым отрицанием. Агностицизм – это лишь временная остановка.

Это момент, чтобы проложить путь периодически повторяющемуся импульсу, который должен скоро последовать и который подтолкнет наш век к крайнему атеизму или увлечет его назад в крайности жречества, если не привести его к первичной и душе утоляющей философии арийцев.

Тот, кто наблюдает за происходящим сегодня – с одной стороны, среди католиков, плодящих чудеса со скоростью размножения термитов, а с другой стороны, среди неверующих, массами обращающихся в агностиков, – тот увидит, в какую сторону развиваются события. Наш век упивается разгулом феноменов. Те же самые чудеса, на которые ссылаются спиритуалисты в противовес догмам вечного проклятия и искупления, католики пытаются представить как сильнейшее доказательство своей веры в чудеса. Скептики потешаются над теми и над другими. Все слепы, и нет никого, кто направил бы их!

Вы и ваши коллеги могли бы предоставить материалы для столь необходимой всемирной религиозной философии: философии, неуязвимой для нападок науки, ибо она сама явится завершением абсолютной науки и религии, действительно достойной этого наименования, поскольку она будет включать в себя отношения человека физического к человеку психическому, а также их обоих – ко всему, что выше и ниже их. Разве не стоит это небольшой жертвы?

И если, поразмыслив, вы решите вступить на этот новый путь, пусть будет известно, что ваше (Теософское) Общество – не клуб, занимающийся рекламой или демонстрацией чудес, и также вовсе не посвящено изучению феноменализма. Главная его цель – искоренять существующие суеверия и скептицизм и извлечь из давно запечатанных древних источников доказательства, что человеку не заказано формировать свою собственную будущую судьбу и знать наверняка, что он может жить и в будущем, если только он этого желает, и что все «феномены» суть лишь проявления естественного закона, стремиться к пониманию которого есть долг каждого разумного существа».